Фокиниада - Степнова Ольга

Взревели движки, колёса шлифанули траву, послышался шум отъезжающих на бешеной скорости машин.

– Ушли, гады! – с досадой воскликнул Вася.

– Слышь ты, кукухин сын, ногами упрись, а то я сорвусь.

– Да упёрся я! Что делать-то будем, Фок?!

– Петь.

– В каком смысле, Фок?

– В прямом. Нас кто-нибудь услышит!

– Кто нас услышит в глухом лесу, Фок?

– Твой грёбаный ОМОН, Лавруха…

– Во Вьетнаме, во Вьетнаме,

В ох……ой глуши,

Проживает дядя Ваня,

Инженер моей души! – спел Вася.

– Ты что-нибудь поприличнее знаешь?

– Выдавайте меня замуж,

Очень молодую.

Милый в армию уйдёт,

А я заблядую! – пропел Лаврухин.

– Я сейчас сорвусь, – предупредил Фокин. – У меня от твоих частушек организм слабеет!

Запас сил у Севки действительно заканчивался, а впереди были только бездна и смерть.

– Вышел милый на крыльцо,

Почесать своё яйцо.

Сунул руку, нет яйца,

Так и е….ся с крыльца! – отчаянно спел Вася и вдруг заорал как бешеный: – Вертолёт! Я вижу вертолёт, Фок!!! Он кружит над нами!

Севка не мог ничего видеть, он слышал только нарастающий гул винта, но это уже не имело значения, влажные стены колодца оказались скользкими как каток и цепкости рук не хватало…

– О! Фок! Там твоя секретарша!

– Где?

– Болтается на лестнице в небе, как боюсь сказать что…

– Это глюк, Лавруха. Мы же грибов наелись!

– По легенде мухоморы жрал только ты, Фок, а я тебя ловил! Скажи, у твоей мисс Пицунды трусы белые?

– Откуда я знаю? Я с ней так близко не знаком, слава богу. И потом, вряд ли у неё только одни трусы…

Руки поехали по стене вниз. Ледяная вода приближалась со скоростью метр в секунду. Лаврухин схватил его за ремень и удержал в последний момент, но ненадолго, – тоже поехал вместе с ним вниз.

– Всеволод Генрихович, цепляйтесь! – послышался уносимый ветром голос Драмы Ивановны.

Севка не мог ни за что уцепиться, но что-то невозможное сотворил Лаврухин, и в обессиленных пальцах Фокина оказались ступени верёвочной лестницы.

И уж тогда он полез! В небо, вверх, – так, как не лазил ни на одну скалу. Над ним, пыхтя, карабкался Вася, и развевалась юбка Драмы Ивановны, под которой – о ужас! – мелькали белые трусы.

* * *

В кабине вертолёта мисс Пицунда реанимировала их текилой, виски, сухим вином и ромом. Всё это добро оказалось во встроенном баре, так же как и лимон, шоколад, сыр и презервативы.

После коктейля «микс» из текилы, виски, сухого вина и рома, Севка наконец осознал, что жив.

– Постойте, – вдруг догадался он, уставившись на пилота с греческим профилем, – это и есть тот самый племянник, с которым все на козлов с вертолёта охотятся?

– Не все, а только нужные люди, – уточнила Драма Ивановна.

– Откуда вы узнали, где мы? – посуровел Севка, вспомнив канкан на ветке.

– Я не случайно сделала вам последний звонок, почувствовала, что вы с Василием Петровичем вляпались. У моего племянника есть возможность отследить, куда идёт вызов и определить местонахождение абонента с точностью до квадратного метра.

Севка опасливо покосился на пилота, но ничего сверхъестественного в нём не нашёл. Он отхлебнул ещё «микса» и пихнул в бок загрустившего вдруг Лаврухина.

– Как тебе моя идея с частушками?

– Частушки – это моя идея. Мисс Пицунда, у вас уши в трубочку не свернулись от моих песнопений?

– Вы думаете, я что-нибудь слышала? Я догадалась, что вы в колодце! – Драма Ивановна звонко расхохоталась.

– Жаль, банда ушла, – вздохнул Вася. – Теперь где-нибудь так окопается, что хрен найдёшь.

– Да взяли вашу банду! – откликнулся вдруг племянник. – Мне кореша по рации передали, что ОМОН повязал их на трассе, в восточном направлении.

– Ура! – завопил Севка. – Драма Ивановна, дайте мне ваш телефон, мой у Ван Гога остался!

Мисс Пицунда протянула Фокину огромный смартфон последней модели.

Севка перебрался ближе к хвосту и позвонил Милавиной, номер которой помнил наизусть.

– Слушаю, – прожурчал её голос.

– Милочка, это я! – заорал Севка, стараясь перекричать вертолётный гул. У меня есть для тебя хорошие новости! Убийцы твоего дяди пойманы! Картины нашлись! Все десять! Пока они в милиции, но тебе обязательно их вернут, слышишь?!

– Слышу. Спасибо тебе, – сказала Милавина, и в её голосе Севке послышались счастливые нотки.

– А можно тебя увидеть? Сегодня, сейчас, немедленно…

– Торопыга, – засмеялась она. – Ну какой же ты торопыга! Я заеду завтра. В обед. Или ближе к вечеру, как получится.