Рога в изобилии - Куликова Галина Михайловна

— Еще нет. И речь вообще не об увольнении. Кажется, банковский кризис сказался на нас слишком сильно. Руководство вряд ли станет и дальше издавать представительский журнал.

— И что?

— И мы все ищем себе новую работу.

Галка с мрачным лицом прошлась по комнате.

— У тебя есть какие-нибудь наметки?

— Есть, конечно. Не в безвоздушном же пространстве я живу. Наверное, теперь это будет телевидение. Там перед выборами можно немножко подзаработать. На третьем канале меняется команда, меня пригласили. Но все утрясется только недели через две. Думаю, этого времени хватит, чтобы разобраться с проблемами твоей Алисы.

— А что? Ты вполне сможешь справиться, — задумчиво кивнула Галка. — В конце концов, у тебя полно просроченных удостоверений прессы, масса знакомых и отлично подвешенный язык.

— Тогда тащи сюда распечатки с ее вопросами, мы устроим с тобой военный совет и решим, чем заняться в первую очередь.

Галка ценила мужа за легкий характер. Сумрачные мужчины ей не нравились. Даже очень ответственные и успешные. Денис же отличался энергичностью ума и был снисходителен к людям. Он никогда никого не осуждал за ошибки, быстро прощал обиды и философски относился к житейским неприятностям. Единственное, чего Галка хотела бы от него добиться — это чтобы он бросил курить.

Она метнулась в кабинет, где возле компьютера лежала папка с Алисиным посланием. Потом они с Денисом уселись на диван. Он раскрыл папку у себя на коленях. Галка примостилась рядышком.

— Первое и самое главное — это, конечно, роддом, — заявила она, тыча пальцем в жирные черные буквы. — Девочки там родились, там и надо искать завязку интриги.

— Ты решила мне помогать?

— Естественно! Думаю, тебя одного нельзя отпускать в свободный полет. Ты слишком консервативен. Вот ты приходишь в роддом. Как ты представишься?

— Ну, скажу почти что чистую правду. Что я журналист, хочу написать историю этого замечательного заведения…

— Ха! — презрительно сказала Галка. — Администрация сразу же решит, что ты под них копаешь. Тогда уж тебе точно не сообщат ничего путного. Нельзя говорить, что ты собираешься писать об одном этом роддоме.

— Думаешь?

— Уверена. Тут нужна выдумка. Ну-ка, дай я попробую.

Она схватила телефон, полистала справочник и набрала номер. Только с третьего захода ей удалось узнать, как связаться с отделом кадров.

— Здравствуйте! — милым голосом сказала она в трубку. — Это вас беспокоят из журнала «Женщина и время». Нас интересуют старейшие работники лучших медицинских учреждений столицы. Те, которые проработали на одном месте больше двадцати лет. Ваш роддом может дать нам какие-то фамилии?

На том конце провода ей что-то ответили, и Галка закатила глаза:

— Неужели ни одного человека? Пусть это будет обслуживающий персонал: санитарки, нянечки… Нет? Ну, что ж, извините за беспокойство. Возможно, позже мы еще раз обратимся к вам с вопросами о лучших работниках.

Положив трубку, она удрученно сказала:

— Пустой билет. Кстати, Денис, а ты вообще когда-нибудь слышал что-то конкретное о краденых детях?

— Скандалов с роддомами, дошедших до широкой общественности, на моей памяти всего два, — сообщил Денис жене. — И оба разразились во времена не столь отдаленные. А шестьдесят седьмой год — это просто старина несусветная. Тогда у нас были светлые годы социализма, и все младенцы счастливо рождались под надзором партии, и правительства.

— У нас есть совершенно конкретный роддом, — не согласилась Галка. — Там работают конкретные люди.

— И все относительно молодые. Ни одной санитарки или уборщицы старой закалки. Все куда-то подевались.

— Должен же быть у них архив, где хранятся личные дела?

— Тот самый отдел кадров, наверное. Но кто мне даст там покопаться?

— Ну придумай что-нибудь. Ты же у нас голова, — Галка постучала указательным пальцем по Денисову затылку.

— Здесь сработает только какая-нибудь афера, — задумчиво сказал тот.

— Допустим. Времена для всякого рода афер у нас благодатные. В стране сумасшедшее количество непонятных организаций, фирм и фондов. Никакой координации, никакого государственного контроля. Полный бардак.

— Надо этим воспользоваться, — согласился Денис.

— Придумай какую-нибудь глупость. Это срабатывает лучше всего. Принцип хорошей рекламы.

— Это что еще за зверь?

— Простой закон нашенского рекламного бизнеса. Чем глупее реклама, тем больше денег она приносит.

— Шутишь?

— Совсем не шучу. Как-нибудь заметь, на что ты лично обращаешь больше всего внимания.

— Хочешь сказать, на всякие глупости?

— Ладно-ладно, не отвлекайся. Предлагаю вот что. Тебе надо перевоплотиться в агента бывшего Госстраха. Якобы ты закрываешь старые повисшие счета. Я недавно видела в кино, как один парень…

— Договорились, — перебил ее Денис. — Завтра я поеду в роддом под видом госстраховского агента. А теперь скажи, что у нас еще есть.

— Еще у нас есть лучшая подруга Алисиной матери — Ольга Авдеенко. Помнишь режиссера Авдеенко? Так это ее муж. А их дочерей зовут Ася и Аня. Они практически наши ровесницы. Дружили с Алиской. Потом разъехались по заграницам. Ася — в Канаду, Аня — в Германию.

— А где сейчас эта Ольга Авдеенко?

— Понятия не имею. Алиса после смерти матери одно время поддерживала с ней связь, но потом все как-то заглохло.

— Думаю, ее адрес нам выдаст адресный стол. Еще что у нас есть?

— Еще у нас есть человек по фамилии Косточкин. Косточкин Олег Михайлович. Алиска думает, что у него с Татьяной, ее матерью то бишь, были, как это раньше называли, отношения.

— Выражаясь более современным языком, у них был роман? — уточнил Денис.

— А если совсем без реверансов, Косточкин был ее любовником. По крайней мере, Алиса так думает. На самом деле Татьяна с дочкой не секретничала. Она ее любила, но никаких личных тем не поднимала ни разу в жизни. И Алису не поощряла на откровения.

— Теперь можно догадаться — почему. Наверное, она просто боялась проболтаться.

Галка покачала головой:

— Чем больше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что чужая душа — потемки.

Поглядев на часы, Алиса решила, что пора спускаться. Но куда идти? Не хватало еще хэммерсмитовской жене заблудиться в собственном доме. Она вышла в коридор и тут же наткнулась на Винсента, который резко остановился и смерил ее ледяным взором.

— У тебя такой взгляд, как будто ты всю ночь продержал свои глаза в морозильной камере, — желчно заметила она.

— Не глаза, а сердце, — не поведя бровью, ответил тот.

«Какой он противный, — с раздражением подумала Алиса, спускаясь по лестнице. — В самом деле кажется, что его где-то прихватило морозом. У него, наверное, ледяное тело». Но когда ее так называемый супруг подал ей руку возле лестницы, она оказалась сухой и теплой. И еще — очень крепкой.

Алиса не могла не признать, что, несмотря на высокомерие, Винсент Хэммерсмит наверняка волнует женщин. Даже его отчужденность добавляла ему привлекательности. Если бы Алиса встретилась с ним при других обстоятельствах, она воздала бы ему должное. Но сейчас — нет. Сейчас она испытывала по отношению к нему лишь глухую ожесточенность.

Винсент не поинтересовался, куда направляется его супруга. Вероятно, сведя ее с лестницы, он исчерпал свою галантность, а потому, небрежно кивнув головой, исчез за массивной дверью в глубине холла. Ни слова о том, что случилось ночью. Воспитание, блин!

Алиса представляла Памелу Хэммерсмит длинной, тощей и желчной женщиной с такой же холодностью во взгляде, которую в избытке расточал ее сын. Но та оказалась маленькой стройной брюнеткой. Ее властная осанка, гордо поднятая голова были скорее позой, нежели чертами характера.

Памела по-королевски кивнула Алисе и подождала, пока она сядет. После чего осторожно сказала:

— Дорогая, я весьма огорчена. Так больше продолжаться не может. Не хочешь ли ты… Не согласишься ли ты… Может быть, вам с Винсентом пора подумать о разводе?

Будто устыдившись своей явной заминки, Памела воинственно вздернула подбородок:

— Я подразумеваю, естественно, соответствующую денежную компенсацию конкретно от нас с Артуром.

Алиса ничего не понимала. Вместо того, чтобы требовать для своего сына развода, Памела выпрашивала его. Даже пыталась выкупить. Если жена убегает с любовником, и об этом знают все — родные, знакомые, служащие, — разве развод не становится пустячным делом? Почему Памела так себя ведет?

Алиса боялась вступать в диалог, чтобы случайно ничего не усложнить.

— Я не хочу развода, — тихо, но твердо сказала она, понимая, что развестись вместо сестры просто не имеет права.

— Чего же ты хочешь? — вымученно спросила Памела.

Алиса не успела ответить. Дверь неожиданно открылась, и в библиотеку стремительно вошел Винсент.