Выбор - Суворов Виктор

– И никто на это не обращает внимания?

– Она действует, как товарищ Сталин, все свои действия – напоказ, потому никого ее действия не беспокоят. Ведется большое строительство, и камень ненужный ленточным транспортером сбрасывают в море. Все законно, все правильно. Но видел бы кто, сколько тысяч кубов того камня они уже в море сбросили! С одной стороны – убежище в скалах, с другой – вокруг мыса они забивают каменюгами подходы кораблям и лодкам.

– Слушай, а есть ли под Пальмой катакомбы?

– Ого! Еще какие! В Одессе камень-ракушечник рубили меньше двух веков и нарубили полторы тысячи километров галерей под городом и еще две-три тысячи километров в пригородах. Соображаешь: четыре тысячи километров? А тут камень рубили тысячелетиями.

– Уж не рубит ли она выход в катакомбы?

– Она явно в скалах себе командный пункт вырубила с запасами и убежищами, а если соединит свои подземелья с катакомбами, то ее нам вообще не достать. Представляешь? Она сможет появляться в любой момент в любой части города, за городом или в порту. Мы ее тут ждем, а она уже на шикарном лайнере в Нью-Йорк шпарит!

– Она, зараза, еще и переодеваться любит. Нарядится оборванцем, вынырнет в каком-нибудь переулке, поди узнай ее на городской улице…

18

Зашуршал шинами белый «роллс-ройс», изогнулся водитель в поклоне, дверь броневую распахивая. И понес ее автомобилище в пристанище людей состоятельных – в «Сон Виду».

Дорога в «Сон Виду» ничего хорошего не сулит. Все в гору и в гору. А по сторонам – рощи редких скрученных деревьев. Тут, под палящими лучами, выгорает все. Выгорает трава. Выгорают черепичные крыши. Банка валяется у дороги, блестит, как серебристый радиатор лимузина. А две недели назад банка не была такой. Она была огненно-красной, с белой надписью «Кока-кола». Пни ту банку, и окажется, что только сверху она сверкающая, а бока у нее розовые, а то, что снизу, так и осталось огненно-красным, и остались белые с размахом завитушки – «Кока-кола». Поваляется та банка еще под солнцем, и тот красный бок тоже выгорит, в серебряное сверкание превратится.

Сосны на Балеарских островах реденькие, к земле палящей жарой придавлены и пылью присыпаны. Это глина выгоревшая пылит. И от пыли той все деревни и церкви, и тысячи мельниц изломанных – все рыжее. И листья на деревьях все той же пылью перемазаны.

Несется машина выше да выше. Вот и море вдали сверкнуло. И гавань, яхтами забитая, как бочка сельдями охотскими. И французский красавец линкор на горизонте, по силуэту «Страсбург» или «Дюнкерк».

Тут, на высоте, растительность богаче и воздух чистоты пьянящей. Пронесло «ройс» ущельем – и остановочка. Полиции кордон: строго тут на подходах к «Сон Виде».

В Британии надо за уголок завернуть, чтоб жизнь красивую увидеть. А в Испании для этого надо пройти через ущелье и полицейский кордон. Там, за ущельем, и климат иной. Там рощи мандариновые в свежести горного ветра. Козырнула полиция, и понесло машину по спирали круто вверх на скалу к старому замку. С него-то «Сон Вида» и началась. Потом к замку корпуса пристроили, сады вокруг насадили, цветами уголочки переполнили. В мире много отелей, как звезд на небе. А среди них есть тысяча самых лучших. А в тысяче лучших – сотня великолепных. А в любой сотне есть лучшая десятка. Так вот, «Сон Вида» уверенно в первой пятерке мира держится. «Сон Вида» – для людей действительно богатых. «Сон Вида» – тихий уголок для особ коронованных и для людей с большими деньгами. Кто еще позволит себе в «Сон Виде» деньги тратить? Только шейхи нефтяные. Ну, еще лидеры профсоюзного движения, слуги рабочего класса. Они буржуазную жизнь ненавидят, и потому их сюда тянет, как проститутку в монастырь, как сыщика в блатную компанию…

Привратники в «Сон Виде» величавы. Дверь машины открывают жестом, который лет тридцать отрабатывать надо. Поклонились привратники путешественнице, козырнули телохранителям ее: добро пожаловать.

А внутри – тишина. И гобелены по стенам, и мраморные колоннады, во мрак прохлады ведущие, и панели русского дуба, и оружие на тех дубовых стенах. Так и спер бы какой пистолетик забытого века и у себя в доме над камином приладил бы. И фотографии генералиссимуса Франко. Не вверх ногами, как у нас на учебной точке принято, а ногами вниз. И подпись его благодарственная. Мол, бывал тут, претензий не имею.

Персонал в «Сон Виде» – это особая порода людей. Швейцар в «Сон Виде» смотрит на мир, как мудрый кот, понимая все и прощая нам мелкие шалости. Глянул дядька в пышных усах на сеньориту Анастазиа, узнал. Ее все узнают…