Роза Версаля - Крючкова Ольга Евгеньевна

– В мой дом явился некий англичанин, утверждающий, что оформил вчера на него купчую! ― выдохнул начальник жандармского корпуса.

Чиновники по следственным делам округлили глаза.

– Вот, господа, послушайте, что пишет мой дворецкий… ― и Павел Христофорович зачитал содержание записки.

У Полянского и его коллег не возникло сомнения: это снова дело рук «Червонных валетов»! Невольно перед глазами поручика встал образ очаровательной Елизаветы Кшесинской…

«А что, сударыня, – подумал поручик, – ежели ваши дивные золотистые локоны – всего лишь парик? Но грудь?.. Разве можно изобразить пышную грудь столь натурально? Даже сам Павел Христофорович, помнится, попал в искусно расставленные сети… Интересно, а у какого ювелира были заказаны бриллианты, наверняка фальшивые, украшавшие заколку для галстука?»

Эйлер, багровый от гнева и досады, что и сам – это при своём-то чине! – стал лёгкой добычей мошенников, неимоверным усилием воли взял себя в руки.

– Алексей Фёдорович! Будьте любезны, задержитесь! Поедете со мной на Моховую. Вы же, господа, – обратился он к чиновникам, – занимайтесь делами в соответствии с полученными указаниями…

* * *

– Бог мой! Какой позор! – воскликнул Эйлер, усаживаясь в экипаж подле Полянского. – Мошенники продали мой дом какому-то англичанину! И это в то время, когда мы обсуждали план действий по их поимке!.. Скажу вам по секрету, любезнейший Алексей Фёдорович, отчего-то мне кажется, что их предводительница… ну, эта… актриса-аристократка… – полковник перешёл на шёпот: – Елизавета Кшесинская!

Полянский согласно кивнул, ибо догадался о том примерно полчаса назад.

– Потрясающая женщина! – произнёс он вслух. – А вспомните, как ловко они проникли к вам в дом! Наверняка знали о вашем юбилее…

– Но откуда?! – вновь загорячился Эйлер.

Полянский пожал плечами.

– А что, если в нашем ведомстве у «Червонных валетов» имеются осведомители? ― не отставал полковник.

– Не думаю, Павел Христофорович. В корпусе, на мой взгляд, служат достойные офицеры. Разве что…

– Договаривайте, поручик! Впрочем, я, кажется, догадываюсь, на кого вы намекаете… Писари! Да-да, наверняка это кто-то из них!

– Возможно…

– Завтра же прикажу всех уволить и нанять новых! Канальи! – от гнева и досады Эйлер снова побагровел. – Провели, как последнего дурака! Не хватало ещё, чтобы пронюхали газетчики! Вот уж начнётся потеха!

Полянский живо представил московские газеты, пестрящие обидными заголовками: «Дом на Моховой продан без ведома владельца», «Господин Эйлер попал как “кур в ощип”», «Мошенники бросили вызов начальнику жандармского корпуса»…

Наконец экипаж проследовал через ворота во внутренний двор. Дворецкий, ожидавший хозяина, бросился Эйлеру в ноги:

– Благодетель вы наш! Да что ж это творится такое?

– Где сей самозванец? – прорычал в ответ полковник.

– По всем комнатам ходят, хозяйничают везде! Камердинер ихний уж и пожитки ихние успел разложить! – услужливо докладывал дворецкий, вдохновлённый прибытием хозяина. – Павел Христофорович, батюшка, скажите, бога ради, одно: продали ли вы нас, слуг своих верных, вместе с домом али нет?

Эйлер потерял терпение.

– Поди прочь! Что мелешь, болван?! – прикрикнул он на дворецкого и кинулся в дом.

Полянский едва поспевал за начальством.

Павел Христофорович, промчавшись по первому этажу и не встретив нигде нарушителя спокойствия, совершенно забыл о возрасте: перепрыгивая через две ступеньки, он буквально вихрем вознёсся на второй этаж.

– Где сей мерзавец?! – кричал он, распахивая на ходу двери комнат. – Подать его сюда!

Полянский сохранял хладнокровие. Просто старался, несмотря на хромоту, не отставать от патрона, дабы тот в запале не наделал ненароком глупостей. В конце концов, начальник – тоже человек: вдруг даст в морду иностранцу?

* * *

Павел Христофорович рывком отворил дверь в свою спальню. Синклер, облачённый уже в домашнюю куртку и мягкие текстильные туфли, покуривал сигару у окна, любуясь великолепным видом на Кремль. На звук распахнувшейся двери он резко обернулся и, смерив непрошенного гостя суровым взглядом, резонно спросил:

– What do you want? (Что вам угодно?)

Эйлер, не будучи знатоком английского языка (предпочитал всю жизнь изъясняться на родном русском), тем не менее отлично понял смысл вопроса.

– Это… по какому… праву… вы, сударь, вторглись… в мой… дом? – с многозначительными паузами (или то была одышка?) ответил он вопросом на вопрос, стараясь держать себя в руках.