Турецкий гамбит - Акунин Борис

– Господин Фандорин жил в гостях у турецкого паши, – вкрадчиво сообщила Варя.

– И тебя там опекал весь гарем? – оживился граф. – Ну расскажи, не будь скотиной.

– Не весь г-гарем, а только кучук-ханум, – пробурчал титулярный советник, явно не желая углубляться в подробности. – Очень славная, отзывчивая д-девушка. И вполне современная. Знает французский и английский, любит Байрона. Медициной интересуется.

Агент открывался с новой, неожиданной стороны, которая Варе отчего-то совсем не понравилась.

– Современная женщина не станет жить в гареме пятнадцатой женой, – отрезала она. – Это унизительно и вообще варварство.

– Пгошу пгощения, мадемуазель, но это не совсем справедливое замечание, – снова заграссировал по-русски д'Эвре, однако сразу же перешел на французский. – Видите ли, за годы странствий по Востоку я неплохо изучил мусульманский быт.

– Да-да, Шарль, расскажите, – попросил Маклафлин. – Я помню вашу серию очерков о гаремной жизни. Она была превосходной. – И ирландец расцвел от собственного великодушия.

– Любой общественный институт, в том числе и многоженство, следует воспринимать в историческом контексте, – профессорским тоном начал д'Эвре, но Зуров скорчил такую физиономию, что француз образумился и заговорил по-человечески. – На самом деле в условиях Востока гарем для женщины – единственно возможный способ выжить. Судите сами: мусульмане с самого начала были народом воинов и пророков. Мужчины жили войной, гибли, и огромное количество женщин оставались вдовами или же вовсе не могли найти себе мужа. Кто бы стал кормить их и их детей? У Магомета было пятнадцать жен, но вовсе не из-за его непомерного сластолюбия, а из человечности. Он брал на себя заботу о вдовах погибших соратников, и в западном смысле эти женщины даже не могли называться его женами. Ведь что такое гарем, господа? Вы представляете себе журчание фонтана, полуголых одалисок, лениво поедающих рахат-лукум, звон монист, пряный аромат духов, и все окутано этакой развратно-пресыщенной дымкой.

– А посредине властелин всего этого курятника, в халате, с кальяном и блаженной улыбкой на красных устах, – мечтательно вставил гусар.

– Должен вас огорчить, мсье ротмистр. Гарем – это кроме жен всякие бедные родственницы, куча детей, в том числе и чужих, многочисленные служанки, доживающие свой век старые рабыни и еще бог знает кто. Всю эту орду должен кормить и содержать кормилец, мужчина. Чем он богаче и могущественней, тем больше у него иждивенцев, тем тяжелей возложенный на него груз ответственности. Система гарема не только гуманна, но и единственно возможна в условиях Востока – иначе многие женщины просто умерли бы от голода.

– Вы прямо описываете какой-то фаланстер, а турецкий муж у вас получается вроде Шарля Фурье, – не выдержала Варя. – Не лучше ли дать женщине возможность самой зарабатывать на жизнь, чем держать ее на положении рабыни?

– Восточное общество медлительно и не склонно к переменам, мадемуазель Барбара, – почтительно ответил француз, так мило произнеся ее имя, что сердиться на него стало совершенно невозможно. – В нем очень мало рабочих мест, за каждое приходится сражаться, и женщине конкуренции с мужчинами не выдержать. К тому же жена вовсе не рабыня. Если муж ей не по нраву, она всегда может вернуть себе свободу. Для этого достаточно создать своему благоверному такую невыносимую жизнь, чтобы он в сердцах воскликнул при свидетелях: «Ты мне больше не жена!» Согласитесь, что довести мужа до такого состояния совсем нетрудно. После этого можно забирать свои, вещи и уходить. Развод на Востоке прост, не то что на Западе. К тому же получается, что муж одинок, а женщины представляют собой целый коллектив. Стоит ли удивляться, что истинная власть принадлежит гарему, а вовсе не его владельцу? Главные лица в Османской империи не султан и великий везир, а мать и любимая жена падишаха. Ну и, разумеется, кизляр-агази – главный евнух гарема.

– А сколько все-таки султану дозволено иметь жен? – спросил Перепелкин и виновато покосился на Соболева. – Я только так, для познавательности спрашиваю.

– Как и любому правоверному, четыре. Однако кроме полноправных жен у падишаха есть еще икбал – нечто вроде фавориток – и совсем юные гедикли, «девы, приятные глазу», претендентки на роль икбал.

– Ну, так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Лукан и подкрутил ус, когда Варя смерила его презрительным взглядом.