Человек из Санкт-Петербурга - Фоллетт Кен

Она вспомнила порез на руке Феликса и то, как он вскрикнул от боли, когда она взяла его ладонь. Она лишь мельком видела рану, но ей показалось, что она достаточно глубокая и ее пришлось зашивать.

Тем не менее, только уже поздним вечером, сидя у себя в спальне и расчесывая волосы, она вдруг связала Феликса и того сумасшедшего из парка.

Мысль была столь пугающей, что она выронила позолоченную щетку на туалетный столик, разбив при этом стеклянный флакон духов.

А что, если Феликс специально приехал в Лондон, чтобы убить Алекса?

Предположим, это Феликс напал на их экипаж в парке, но не с целью грабежа, а чтобы расправиться с Алексом? Был ли тот человек с пистолетом такого же телосложения, что и Феликс? Да, вполне похож... А Стивен ранил того своей шпагой...

После этого Алекс покинул их дом, потому что был напуган (или же, скорее всего, как поняла она теперь, потому что знал, что «ограбление» на самом деле было покушением на его жизнь), и вот Феликс, не зная, где найти его, обращается к Лидии...

Она взглянула на свое отражение в зеркале. У женщины, которую она там увидела, были серые глаза, светлые брови, белокурые волосы, хорошенькое личико и куриные мозги. Могло все быть именно так? Мог ли Феликс столь жестоко обмануть ее? Да – потому что девятнадцать долгих лет он воображал себе, что она предала его.

Собрав осколки разбитого флакона, она завернула их в платок и вытерла пролитые духи. Она теперь не знала, что ей делать. Следовало предупредить Стивена, но каким образом? «Да, кстати, сегодня утром заходил один анархист и спросил меня, куда переехал Алекс. А так как он раньше был моим любовником, то я и рассказала все ему...» Нет, так не годилось. Ей придется выдумать какую-нибудь историю. Она задумалась. Когда-то она могла лгать, не краснея, но ей давно не приходилось делать этого. В конце концов она решила обойтись теми баснями, что Феликс наговорил ей и Причарду.

Накинув кашемировый халат поверх шелковой ночной рубашки, она направилась в спальню Стивена.

В пижаме и халате он сидел у окна, держа в одной руке рюмку коньяка, а в другой сигару, и посматривал в залитый лунным светом парк. При ее виде он удивился, так как обычно это он ночью шел к ней в спальню. Он встал и, улыбаясь, обнял ее. Она поняла, что он решил, что она пришла на любовное свидание с ним.

– Я хочу поговорить с тобой, – промолвила она.

Он отпустил ее. На его лице читалось разочарование.

– В столь поздний час? – спросил он.

– Мне кажется, я совершила ужасную глупость.

– Расскажи мне, в чем дело.

Они сели по разные стороны погасшего камина. Внезапно Лидия пожалела, что не любовь привела ее сюда.

– Сегодня утром к нам в дом приходил один человек, – начала она. – Сказал, что знал меня еще по Петербургу. Его имя показалось знакомым, ну, знаешь, как это бывает иногда...

– И как же его звали?

– Левин.

– Продолжай.

– Он заявил, что хочет видеть князя Орлова.

Стивен вдруг весь насторожился.

– Зачем?

– По поводу какого-то матроса, несправедливо осужденного. Этот... Левин... хотел обратиться с просьбой об освобождении того человека.

– И что ты сказала?

– Я назвала ему отель «Савой».

– Черт побери, – выругался Стивен, но тут же извинился: – Прости, пожалуйста.

– Потом мне пришло в голову, что этот Левин, возможно, замыслил что-то недоброе. У него был порез на руке, и тут я вспомнила, как ты ранил того сумасшедшего в парке... так что, понимаешь, все это доходило до меня постепенно... Видишь, что я натворила?

– Твоей вины тут нет. Собственно говоря, вина лежит на мне. Я должен был рассказать тебе всю правду о том человеке из парка, но решил, что лучше не пугать тебя. Я ошибся.

– Бедный Алекс, – сказала Лидия. – Подумать только, что кто-то решил убить его. Он такая прелесть.

– А как выглядел этот Левин?

Вопрос смутил Лидию. Какое-то короткое время она думала о «Левине» как о неизвестном террористе, теперь же ей предстояло описать Феликса.

– Он, высокий, худой, темноволосый, примерно моего возраста, явно русского происхождения. Привлекательное лицо, изборожденное морщинами... – Тут она запнулась.

«И меня тянет к нему», – пронеслось у нее в голове. Стивен поднялся.

– Пойду разбужу Причарда. Он отвезет меня в отель.

Лидии ужасно захотелось сказать:

– Не надо, лучше останься со мной. Мне нужны твое тепло и нежность.

Вместо этого она произнесла:

– Мне так жаль.

– Возможно, все к лучшему, – сказал Стивен.

Она с удивлением посмотрела на него.

– Почему?

– Потому что, когда он придет в отель «Савой», чтобы убить Алекса, я схвачу его.

И тогда Лидия поняла, что прежде, чем все это закончится, один из двух любимых ею мужчин непременно убьет другого.

Осторожным движением Феликс вынул бутыль с нитроглицерином из раковины. Стараясь не дышать, пересек комнату. Приготовленная подушка лежала на матрасе. Он расширил в ней прорезь до шести дюймов длиной и просунул в нее бутылку. А вокруг разложил набивку таким образом, что бомба лежала словно в коконе из мягкого, предохраняющего от ударов, материала. Подняв подушку, он нежно, будто ребенка, поместил ее в открытый чемодан. Закрыл его и только после этого задышал нормально.

Надел пальто, шарф и ту шляпу, придававшую ему респектабельный вид. Осторожно повернул картонный чемодан и поднял его.

Вместе с чемоданом вышел на улицу.

Дорога в Ист-Энд оказалась кошмаром.

Безусловно, он не мог воспользоваться велосипедом, но даже и пешее путешествие было сильнейшим переживанием. Каждую секунду у него перед глазами вставала та коричневая бутыль, запрятанная под подушку; ему казалось, что каждый его шаг сильной встряской отдавался в руку и далее к чемодану; ему чудилось, будто от каждого движения его руки молекулы нитроглицерина ускоряли свой бег.

По пути ему попалась женщина, моющая мостовую перед своим домом. Он обогнул ее, перейдя на проезжую часть, боясь, что вдруг возьмет и поскользнется на мокрой мостовой. Женщина усмехнулась.

– Боишься промочить ноги, парень?

В Юстоне из ворот какой-то фабрички высыпала толпа подмастерьев и бросилась вдогонку за футбольным мячом. Феликс так и застыл на месте, пока они носились вокруг него, пихаясь и гоняясь за мячом. Потом кто-то закинул его далеко-далеко, и игроки вдруг исчезли так же быстро, как и появились.

Переход через Юстон-Роуд был подобен танцу смерти. Он целых пять минут стоял на кромке тротуара, дожидаясь просвета в потоке машин, а потом ему пришлось почти бегом бежать на другую сторону улицы.

На Тоттенхэм-Корт-Роуд он зашел в дорогой магазин канцелярских принадлежностей. Внутри было тихо и спокойно. Он осторожно поставил чемодан на прилавок. Подошел продавец и спросил:

– Чем могу служить, сэр?

– Пожалуйста, один конверт.

Продавец удивленно переспросил:

– Только один, сэр?

– Да.

– Какого сорта, сэр?

– Самый обычный, но хорошего качества.

– У нас есть голубые, слоновой кости, кремовые, бежевые...

– Белый.

– Хорошо, сэр.

– И лист бумаги.

– Один лист, сэр?

Это стоило ему три пенса. Из принципа он бы предпочел убежать, не заплатив, но он не мог бежать с бомбой в чемодане.

На Чаринг-Кросс-Роуд было полным-полно людей, опешивших на работу в магазины и офисы. Здесь невозможно было идти так, чтобы тебя ненароком не толкнули. Какое-то время Феликс пережидал в подъезде, размышляя, как же ему быть, Затем решил нести чемодан в руках, чтобы избежать столкновений с торопливыми пешеходами.

На Лестер-Сквер он нашел прибежище в банке. Там уселся за один из столов, за которыми клиенты выписывали чеки. На столе лежали ручки и стояла чернильница. Он поставил чемодан на пол между ног. Банковские клерки, одетые в сюртуки, бесшумно сновали взад и вперед с бумагами в руках. Взяв ручку, Феликс написал на конверте:

Князю А. А. Орлову

Отель «Савой»

Стрэнд, Лондон.

Сложил лист бумаги и вложил его в конверт ради того, чтобы конверт казался потяжелее: ему не хотелось, чтобы он выглядел пустым. Облизал край конверта и заклеил его. Затем заставил себя поднять чемодан и вышел из банка.

На Трафальгарской площади смочил носовой платок водой из фонтана и охладил лицо.

Прошел мимо вокзала Чаринг-Кросс и двинулся по набережной в восточную часть города. У моста Ватерлоо кучка уличных мальчишек, облокотившись о парапет, швыряла камешки в чаек, взлетавших над водой. Феликс обратился к самому из них сообразительному на вид.

– Хочешь заработать пенни?

– Да, начальник.

– У тебя руки чистые?

– Да, начальник.

Мальчишка показал пару замызганных ладоней. Ладно, подойдет, подумал Феликс.

– Ты знаешь, где находится отель «Савой»?

– Точно!

Феликс решил, что ответ означал то же, что и «да, начальник». Он протянул сорванцу конверт и один пенни.