Азазель - Акунин Борис

Эраст Петрович, уважая чувства высокого начальства, выдержал тактичную паузу и кашлянул.

— Ваше высокопревосходительство, я тут подумал… Зацепок, конечно, немного, но все-таки кое-что есть.

Генерал тряхнул головой, словно прогоняя ненужные воспоминания, и сел за стол.

— Слушаю. Говорите, Фандорин, говорите. Никто лучше вас не знает эту историю.

— Я, собственно, вот о чем… — Эраст Петрович смотрел в список, подчеркивая что-то карандашом. — Тут сорок четыре человека — двоих мы не разгадали, а действительный статский советник, то есть Иван Францевич, уже не в счет. Из них по меньшей мере восьмерых не так трудно вычислить. Ну подумайте сами, ваше высокопревосходительство. Сколько начальников охраны может быть у бразильского императора? Или номер 47F — бельгийский директор департамента, отправлено 11 июня, получено 15-го. Установить, кто это, будет легко. Это уже двое. Третий: номер 549F — вице-адмирал французского флота, отправлено 15 июня, получено 17-го. Четвертый: номер 1007F — новоиспеченный английский баронет, отправлено 9 июня, получено 10-го. Пятый: номер 694F — португальский министр, отправлено 29 мая, получено 7 июня.

— Это мимо, — перебил генерал, слушавший с чрезвычайным вниманием. — В Португалии в мае сменилось правительство, так что все министры в кабинете новые.

— Да? — расстроился Эраст Петрович. — Ну хорошо, значит, получится не восемь, а семь. Тогда пятым американец: номер 852F — заместитель председателя сенатского комитета, отправлено 10 июня, получено 28-го, как раз при мне. Шестой: номер 1042F, Турция, личный секретарь принца Абдул-Гамида, отправлено 1 июня, поступило 20-го.

Это сообщение особенно заинтересовало Лаврентия Аркадьевича.

— В самом деле? О, это очень важно. И прямо 1 июня? Так-так. 30 мая в Турции произошел переворот, султана Абдул-Азиза свергли, и новый правитель Мидхат-паша возвел на престол Мурада V. А на следующий же день назначил к Абдул-Гамиду, младшему брату Мурада, нового секретаря? Скажите, какая спешность! Это крайне важное известие. Уж не строит ли Мидхат-паша планов избавиться и от Мурада, а на трон посадить Абдул-Гамида? Эхе-хе… Ладно, Фандорин, это не вашего ума дело. Секретаря мы установим в два счета. Я нынче же свяжусь по телеграфу с Николаем Павловичем Гнатьевым, нашим послом в Константинополе, мы давние приятели. Продолжайте.

— И последний, седьмой: номер 1508F, Швейцария, префект кантональной полиции, отправлено 25 мая, поступило 1 июня. Остальных вычислить будет много труднее, а некоторых даже невозможно. Но, если определить по крайней мере этих семерых и установить за ними негласное наблюдение…

— Дайте сюда список, — протянул руку генерал. — Немедленно распоряжусь, чтобы в соответствующие посольства отправили шифровки. Видимо, придется вступить в сотрудничество со специальными службами всех этих стран. Кроме Турции, где у нас прекрасная собственная сеть… Знаете, Эраст Петрович, я был резок с вами, но вы не обижайтесь. Я очень ценю ваш вклад и все такое… Просто мне было больно… Из-за Бриллинга… Ну, вы понимаете.

— Понимаю, ваше высокопревосходительство. Я и сам, в некотором смысле, не меньше вашего…

— Вот и хорошо, вот и отлично. Будете работать у меня. Разрабатывать «Азазель». Я создам особую группу, назначу туда самых опытных людей. Мы непременно распутаем этот клубок.

— Ваше высокопревосходительство, мне бы в Москву съездить…

— Зачем?

— Хотелось бы потолковать с леди Эстер. Сама она, будучи особой не столько земной, сколько небесной, (здесь Фандорин улыбнулся) вряд ли была посвящена в суть истинной деятельности Каннингема, но знает этого господина с детства и вообще могла бы поведать что-нибудь полезное. Не надо бы с ней официально, через жандармерию, а? Я имею счастье немного знать миледи, она меня не испугается, да и по-английски я говорю. Вдруг еще какая-то зацепка обнаружится? Может быть, через прошлое Каннингема на что-нибудь выйдем?

— Что ж, дело. Поезжайте. Но на один день, не дольше. Сейчас отправляйтесь спать, мой адъютант определит вас на квартиру. А завтра вечерним поездом в Москву. Если повезет, к тому времени уже поступят первые шифровки из посольств. Утром 28-го вы в Москве, беседуете с леди Эстер, а вечером извольте обратно, и сразу ко мне с докладом. В любое время, ясно?

— Ясно, ваше высокопревосходительство.

* * *

В коридоре вагона первого класса поезда «Санкт-Петербург — Москва» очень важный пожилой господин с завидными усами и подусниками, с бриллиантовой булавкой в галстуке, курил сигару, с нескрываемым любопытством поглядывая на запертую дверь купе номер один.