Комбатант - Бушков Александр

— Да, доводилось с подобным сталкиваться… — кивнул Бестужев. — Интересно, как со всеми этими фактами и фактиками поступила уголовная полиция?

— Я бы сказал, философски, — грустно произнёс Ксавье. — Прямыми уликами они не являются. В доверительной беседе мне подробно объяснили причины бездействия. Китайскую татуировку дракона прямой уликой считать нельзя. Рокамболь расхохотался бы им в лицо и потребовал бы прямых доказательств… а их-то и не имеется. Зная этого молодчика, полицейские не сомневались, что алиби у него будет безупречнейшее — либо он провёл это время в обществе дамы, которую ни один парижский полицейский не рискнет вульгарно вызвать на допрос, либо сидел за картами или бутылкой вина с господами, которых опять-таки без серьёзнейших поводов не станет допрашивать даже префект… Вы, должно быть, знаете, как это бывает… Вдобавок те самые обширнейшие связи… Мои друзья с набережной Орфевр прекрасно понимали: если они предпримут какие-либо действия исключительно на основании китайской татуировки, попадут впросак, искупаются в такой грязи, что отмыться будет невозможно. Вот они и не рискнули… Какое-то время они продолжали копаться в парижском криминальном мирке, но, как я уже говорил, не нашли ничего, хотя бы отдалённо похожего на след. Никто ничего не знает, никто ничего не слышал, камни не всплывали, сведений по делу никаких…

— И этим занялись вы?

— «Занялся» — слишком громко сказано, — с той же бледной улыбкой ответил Ксавье. — Я просто-напросто предпринял некоторые разыскания… Однако Ламорисьер наотрез отказался работать в этом направлении. В предчувствии нехороших последствий. Вообще-то в его аргументах был резон. Подобных драконов китайский искусник мог наколоть не один десяток. Синих «Де Дион Бутон» в Париже десятки. Монтреле, прежде чем допросить, следует ещё разыскать и схватить. Показания дамы его тоже не убедили ничуть…

— Кого?

— Во время налёта в помещении присутствовала дама. Клиентка, явившаяся за своим то ли ожерельем, то ли колье — детали, право, неинтересны… Так вот, происходящее она рассматривала со своей, женской точки зрения, с присущей именно дамам логикой. Она клялась мне, что костюмы налётчиков, несомненно, сшиты в Париже, а «человек с драконом», по её убеждению, вполне заслуживает определения «человек из общества» — его костюм был элегантен, но не кричащ, сидел безукоризненно…

— И что Ламорисьер?

— Устроил мне разнос. Кричал, что на слова «этой бабы» не стоит полагаться — мало ли что ей могло прийти в голову… В конце концов, сказал он, эти субъекты, приехавшие из-за границы, могли уже в Париже прикупить себе «новую одёжку»… На том всё и кончилось. Хотя в некоторых вопросах я склонен верить женскому мнению безоговорочно. Именно дама подметила такие нюансы… И если ей главарь показался элегантным человеком из общества, я склонен думать, что он таковым и является.

— В этом есть резон… — задумчиво сказал Бестужев. — С год назад одного разыскиваемого нами субъекта заподозрила как раз дама, наша секретная сотрудница. Он изображал «благородного», едва ли не аристократа — но при этом его ногти были в ужасном состоянии и столовыми приборами он пользовался с явной натугой. Мужчины из наших на это не обратили внимания, а вот дама отметила несообразности мгновенно… Что же, всё на этом и кончилось?

— Увы… Уголовная полиция не стала связываться при столь зыбких уликах, а о позиции Ламорисьера я только что рассказал, — Ксавье нервно подался вперёд. — А меж тем я чувствую интуицией… Но наш бригадир подобные термины встречает неприязненным ворчанием…

Бестужев ощутил щекочущий холодок азарта.

— Представим, что вы правы, — сказал он. — Вы совершенно правы… Предположим, по каким-то своим причинам Рокамболь взялся проделать для Гравашоля эту работу…

— Именно так мне и думается. Ламорисьер отказывается связать этот налёт с Гравашолем исключительно оттого, что похищены были камушки. Если бы Гравашолю понадобилась большая сумма, говорил он, Гравашоль поступил бы привычным для себя образом: ограбил какой-нибудь мелкий банк на окраине, как он это уже проделывал раз шесть…

— Но ведь может он отступить от шаблона?

— Попробуйте объяснить это Ламорисьеру… — печально усмехнулся Ксавье.

— Что в результате? — задумчиво произнёс Бестужев. — В любом случае, у нас на примете человек, который — неважно, он был у ювелира или нет — давно и достаточно тесно связан с Гравашолем… человек, способный кое-что знать о его конспиративных квартирах, о его сообщниках, вообще многое может порассказать о месье Луи…