Смерть в облаках - Кристи Агата

Когда молодой человек ушел, Джейн сказала:

— Странно, почему он не обратился к более заметным людям?

— Наверно, оставил на сладкое, — мрачно ответил Гейл. — А может, уже пытался, и у него ничего не вышло.

Пару минут он сидел, нахмурившись, затем проговорил:

— Джейн, — я буду звать вас Джейн, если вы не возражаете, — Джейн, как вы думаете, кто на самом деле убил эту Жизель?

— Не имею ни малейшего представления.

— А вы думали об этом? Думали по-настоящему?

— Нет, мне кажется, всерьез я об этом не задумывалась. Меня только немного беспокоило, что я сама оказалась во всем этом замешана. Но нет, и в самом деле, я не думала о том, кто именно из них сделал это. По-моему, я до сих пор еще не осознала, что один из них — убийца. А ведь в этом нет никаких сомнений.

— Да, коронер заявил об этом совершенно однозначно. Я знаю, что я не убивал. Я знаю также, что вы не убивали, потому что… ну, потому что я все время на вас смотрел.

— Я тоже знаю, — Джейн помедлила, — что вы не могли это сделать. По той же самой причине. И, конечно же, у меня нет ни малейших сомнений в том, что я сама абсолютно к этому непричастна. То есть убийца наверняка кто-то из остальных, но кто именно, я понятия не имею. Даже представить себе не могу. А вы?

— Я тоже.

Норман Гейл задумался. Казалось, он решает в уме сложную головоломку. Джейн продолжала:

— Мне кажется, нам бесполезно даже гадать, кто бы это мог быть, потому что мы ничего не видели. По крайней мере, я не видела. А вы?

Гейл покачал головой:

— Абсолютно ничего.

— Это ужасно странно. То есть я хочу сказать, что вы и не могли ничего видеть, потому что сидели спиной. Но я-то могла! Я как раз сидела у самого прохода и смотрела в ту сторону. Я имею в виду — я непременно должна была…

Джейн смутилась и замолчала. Она вспомнила, что не замечала вокруг ничего, кроме голубого свитера, потому что все мысли ее были заняты человеком, на котором этот свитер был надет.

Норман Гейл в это время думал:

«Интересно, почему она так смущается?.. Она восхитительна… Я женюсь на ней… Да, женюсь… Но не стоит загадывать так далеко вперед. У меня есть прекрасный повод почаще с ней встречаться. Трудно придумать что-нибудь более подходящее, чем эта история с убийством… Кроме того, и в самом деле нужно что-то предпринять: огласка была бы весьма нежелательна, а этот хваткий борзописец-репортер…»

Вслух он сказал:

— Ну, давайте хорошенько поразмыслим. Кто мог ее убить? Надо перебрать всех по порядку. Стюарды?

— Нет, — сказала Джейн.

— Согласен. Женщина, сидевшая напротив нас?

— Я не думаю, что такие, как леди Хорбери, способны на убийство. И вторая, мисс Керр, — тоже вряд ли. Она слишком аристократична — она не стала бы убивать старуху француженку, я совершенно уверена.

— Это точно. В самом крайнем случае она могла бы шлепнуть нерасторопного доезжачего у себя в поместье. Я думаю, Джейн, в этом вы совершенно правы. Затем идет усач, но его-то присяжные и считают убийцей, поэтому он наверняка невиновен. Доктор? По-моему, вряд ли.

— Да, если бы он захотел убить кого-нибудь, он использовал бы что-нибудь такое, что нельзя обнаружить, и никто ничего бы не узнал.

— Может быть, — с сомнением проговорил Норман. — Конечно, все эти яды — без запаха, без вкуса и не оставляющие никаких следов — весьма удобны, но я сильно сомневаюсь, что они и в самом деле существуют. А что, если это тот маленький человечек, который признался, что у него есть духовая трубка?

— Да, довольно подозрительная история. Но он мне показался таким милым. И, кроме того, он ведь мог и не говорить, что у него есть духовая трубка. Так что, похоже, он вне подозрений.

— Там был еще этот… Джеймсон… нет… как там его — Райдер?

— Да, это мог сделать и он.

— А два француза?

— Они, несомненно, самые подозрительные из всех. Они бывали во всяких экзотических местах. И конечно, у них могла быть причина, о которой мы просто ничего не знаем. Кроме того, мне показалось, что у младшего был какой-то растерянный и в то же время озабоченный вид.

— Я думаю, у вас тоже был бы очень озабоченный вид, если бы вы совершили убийство, — сказал Норман Гейл мрачно.

— И все равно, он такой симпатичный, — возразила Джейн. — И папаша у него довольно приятный. Я надеюсь, это все-таки не они.

— Да, недалеко же мы продвинулись, — подвел итоги Норман Гейл.

— Куда же мы можем продвинуться, если мы совсем ничего не знаем об убитой женщине? О ее врагах, о тех, кто наследует ее деньги и все такое.

Норман Гейл задумался:

— Вы считаете, что мы занимаемся досужими домыслами?

— А разве нет? — холодно сказала Джейн.

— Не совсем. — Гейл поколебался, потом медленно продолжил: — У меня такое чувство, что это тоже может принести какую-то пользу…

Джейн вопросительно посмотрела на него.

— Убийство, — пояснил Норман Гейл, — затрагивает не только виновного и его жертву. Это касается также и невиновных. Мы с вами невиновны, но тень убийства упала и на нас, и мы не можем предвидеть, как это повлияет на нашу жизнь.

Джейн была человеком рассудительным и хладнокровным, но, услышав такое, и она содрогнулась.

— Перестаньте, — сказала она. — Вы меня пугаете.

— Да я и сам немного испуган, — ответил Гейл.

Эркюль Пуаро подошел к ожидавшему его инспектору Джэппу. Тот осклабился.

— Привет, старина, — сказал он. — Ты был на волосок от того, чтобы угодить в камеру.

— Боюсь, — ответил Пуаро довольно мрачно, — что подобное происшествие подорвало бы мою профессиональную карьеру.

— А что, — ухмыльнулся Джэпп, — сыщики иногда и в самом деле оказываются преступниками — в книжках.

К ним присоединился высокий худой человек с умным и печальным лицом, и Джэпп представил его:

— Мсье Фурнье из Сюртэ. Он прибыл сюда, чтобы вместе с нами расследовать это дело.

— Мне кажется, я уже имел удовольствие встречаться с вами несколько лет назад, мсье Пуаро, — сказал Фурнье, поклонившись и пожимая ему руку. — Я также наслышан о вас от мсье Жиро.

Он едва заметно улыбнулся. А Пуаро, без особого труда представивший себе те выражения, в которых Жиро («человек-ищейка», как он его называл) отзывался о нем, понимающе улыбнулся в ответ.

— У меня есть предложение, — сказал Пуаро. — Давайте, джентльмены, пообедаем у меня. Я уже пригласил мэтра Тибо. Если, конечно, вы с моим другом Джэппом не имеете ничего против моего с вами сотрудничества.

— Договорились, старый петух, — сказал Джэпп, похлопав его дружески по спине. — Уж в этом деле ты главный специалист — тебе и карты в руки.

— Вы окажете нам большую честь, — проговорил француз церемонно.

— Дело в том, — сказал Пуаро, — что, как совсем недавно я признался одной очаровательной молодой леди, у меня теперь одна забота — снять с себя подозрения.

— Да присяжным просто не понравился твой вид, — промолвил Джэпп со своей обычной ухмылкой. — Но, признаться, это была самая удачная шутка, какую я только слышал в последнее время.

По общему уговору, во время прекрасного обеда, который маленький бельгиец предложил своим друзьям, об убийстве никто не упоминал.

— Однако, оказывается, в Англии можно хорошо поесть, — пробормотал Фурнье с довольным видом, воспользовавшись предусмотрительно предложенной ему зубочисткой.

— Великолепный обед, мсье Пуаро, — сказал Тибо.

— Правда, слегка во французском духе, но действительно — чертовски хорош, — заявил Джэпп.

— Пища не должна отягощать ваш estomac[12], — сказал Пуаро, — и должна быть достаточно легкой, чтобы не парализовать мысль.

— Не могу сказать, что мой желудок когда-нибудь меня беспокоил, — сказал Джэпп, — но спорить по этому поводу я не стану. Давайте лучше примемся за дело. Я знаю, что у мсье Тибо вечером деловая встреча, поэтому предлагаю выслушать сначала его. Давайте выясним у мсье Тибо все интересующие нас вопросы.

— К вашим услугам, джентльмены. Естественно, теперь я могу говорить более свободно, чем на коронерском следствии. У меня был мимолетный разговор с инспектором Джэппом перед самым коронерским следствием, и инспектор посоветовал мне проявить сдержанность — огласить только самые необходимые факты.

— Совершенно верно, — подтвердил Джэпп. — Никогда нельзя раньше времени раскрывать свои карты. А теперь давайте послушаем, что вы можете нам рассказать об этой Жизели.

— Честно говоря, знаю я очень немного. Я знаю о ней только то, что известно и всем. О ее личной жизни мне почти ничего не известно. Может быть, мсье Фурнье сможет сообщить вам больше. Я вам могу сказать вот что: мадам Жизель была, как это у вас называется, «личность». Она была уникальна в своем роде. О ее прошлом мне ничего не известно. По-моему, в молодости она была очень хороша. Мне кажется, она переболела оспой, и это сильно испортило ей внешность. Жизель была — у меня, во всяком случае, сложилось такое впечатление — женщиной, испытывавшей наслаждение от власти, и эта власть у нее была. Жизель проявляла в делах недюжинную смекалку и относилась к тому типу расчетливых француженок, которые никогда не позволят каким-нибудь сантиментам повлиять на интересы дела. Но у нее была репутация женщины, скрупулезно честной в делах и верной своему слову.