Великое избaвление - Джордж Элизабет

— М что же, по-твоему, было, дальше? Дебора и Сент-Джеймс обменялись взглядами.

Линли понял, что они уже обсудили дело и пришли к единому мнению, однако им неприятно сообщать его Линли.

— Ну же? — настаивал он. — Вы считаете, что Роберта убила свою собаку, а потом, когда ее отец пришел в хлев и увидел, что она натворила, у них вышла страшная ссора и она отрубила отцу голову?

— Нет, нет. Вполне возможно, что Роберта не убивала отца. Но она, несомненно, присутствовала при его убийстве. Это очевидно.

— Каким образом?

— Весь подол платья заляпан его кровью.

— Но, может быть, она пришла в хлев, обнаружила тело и в ужасе рухнула на колени?

Сент-Джеймс только головой покачал:

— Не пройдет.

— Почему?

Сент-Джеймс в очередной раз ткнул пальцем в разложенное на заднем сиденье платье.

— Посмотри, как легли пятна, Том. Кровь Тейса забрызгала платье. Ты сам прекрасно знаешь, что это значит. Как же кровь могла попасть на подол?

Линли с минуту помолчал.

— Она находилась рядом с ним, когда это произошло, — подытожил он.

— Иначе быть не могло. Если не она сама нанесла удар, то стояла рядом с тем, кто это сделал.

— Она покрывает кого-то, Томми? — предположила Дебора, догадавшись по лицу Линли о его мыслях.

Он не сразу ответил. Линли перебирал в уме различные модели: модели высказываний, модели представлений, модели поведения. Как странно, человек долго чему-то учится, прежде чем найти познаниям практическое применение. Теоретическое знание в конечном итоге неизбежно соединяется с опытом и приводит к некоей неопровержимой истине.

На вопрос Деборы он предпочел ответить вопросом.

— Сент-Джеймс, что бы ты сделал, как бы далеко ты мог зайти, чтобы спасти Дебору? — Опасный, смертельно опасный вопрос. Неведомые воды, куда лучше было бы не заплывать.

— Ты насчет сорока тысяч братьев? — Голос Сент-Джеймса звучал ровно, но лицо нахмурилось, стало мрачным и угрожающим.

— Как далеко ты мог бы зайти?

— Оставь, Томми! — Дебора приподняла руку, заклиная его остановиться, не разбивать хрупкий хрусталь заключенного между ними союза.

— Ты мог бы скрыть истину? Мог бы принести в жертву собственную жизнь? Как далеко ты мог бы зайти, чтобы спасти Дебору?

Сент-Джеймс поглядел на жену. Она побледнела так, словно какое-то колдовство вмиг стерло живые краски ее лица; резко проступили веснушки на носу, глаза наполнились слезами. Он все понял. Лиили вряд ли интересовали события в Эльсиноре, он спрашивал о том, что происходит здесь и сейчас.

— Я бы на все пошел, — ответил он, не сводя глаз с жены. — Богом клянусь. Я бы пошел на все.

Линли кивнул.

— Люди, как правило, готовы на все ради тех, кого они любят.

На этот раз он выбрал Шестую Патетическую симфонию Чайковского и улыбнулся, когда зазвучали первые мощные такты мелодии. Хелен, конечно, стала бы решительно возражать.

— Томми, дорогой, только не это! — заявляла она в таких случаях. — Ты доведешь нас обоих до депрессии и самоубийства. — И она принималась шарить среди его кассет, пока не отыщется что-нибудь подходящее, поднимающее настроение, и на полную громкость включала Штрауса, ухитрялась вдобавок забавно комментировать содержание оперетты, перекрикивая музыку.

Но нынче мрачная мелодия Патетической симфонии, беспощадно исследующей душевное страдание, как нельзя лучше соответствовала его настроению. Никогда еще Линли не воспринимал расследование так болезненно. Дело Тейса как тяжкий груз давило ему на сердце. Беда не в том, что он взял на себя ответственность выявить первопричину трагедии. Убийство — наиболее страшное из преступлений и по своей атавистической жестокости, и по непредсказуемым последствиям. Оно подобно гидре. Каждый раз, когда, стремясь уничтожить чудовище, отрубаешь одну голову, на ее месте вырастают две другие, гораздо более ядовитые. В прежних расследованиях рутинная работа позволяла Линли обнаружить средоточие зла, остановить кровавый поток, причем его самого, его душу прежние события непосредственно не затрагивали. На этот раз волна захлестнула его с головой. Он инстинктивно чувствовал, что смерть Уильяма Тейса — это лишь одна из голов чудовищной змеи, а прочие восемь еще только готовятся вступить с ним в бой. Линли пока не смог бы даже назвать истинного имени противостоящего ему зла, Однако самого себя он знал достаточно хорошо и понимал, что ужасная смерть, которая настигла фермера из Келдейла, отнюдь не единственная причина его отчаяния и безысходной тоски.