Ради Елены - Джордж Элизабет

Обычная горячка. Плохая погода. Сырость, туман, ледяной ветер сделали свое дело.

Сырость, туман, ветер: Сара пыталась загипнотизировать себя спасительными словами и устремиться мыслями в это желанное узкое русло, но усыпить часть мозга, где господствовала Елена Уивер, Саре не удавалось.

Дважды в неделю в течение двух месяцев Елена после полудня приезжала в Гранчестер на стареньком велосипеде, скрутив на затылке свои длинные волосы, чтобы не падали на лицо, и набив карманы контрабандным лакомством, которое как бы случайно падало в пасть Флэйму, если Сара вдруг отворачивалась. Она называла его «пес-растрепыш», ласково трепала висящие большие уши, склонившись к нему лицом и дозволяя вылизывать себе нос. «А што у мня есь для аствопыша?» — и смеялась, когда пес обнюхивал карманы, весело виляя хвостом и становясь ей передними лапами на джинсы. Так они здоровались на дорожке к дому, Флэйм бросался навстречу, приветствуя ее восторженным лаем, который, по словам Елены, колыхал воздух.

Она входила в дом, сбрасывала пальто, распускала волосы, встряхивала их, приветливо улыбалась и смущалась, если Сара видела ее открытое проявление нежности к собаке. Ей казалось, что в таком возрасте неприлично обожать животных, особенно тех, которым она не хозяйка.

— Готова? — спрашивала она, и вопрос обычно звучал как «атова?».

Когда Тони начал приводить ее в студию на первые сеансы рисунка живой натуры, она стеснялась. Но только сначала эта юная женщина не забывала о собственном физическом недостатке и о том, что он может доставить окружающим дискомфорт. Она сразу расслабилась, увидев, как легко другому в ее присутствии, по крайней мере Саре, начала болтать и смеяться, раскрываться навстречу людям и окружающей обстановке, словно все это знакомо ей с пеленок.

Приезжая на очередной сеанс, ровно в полтретьего она забиралась на высокий табурет в мастерской Сары. Ее взгляд порхал по комнате в поисках новых или еще не законченных работ. Она болтала без умолку. Как похожи они в этом с отцом.

— Ты никогда не была замужем, Сара?

Тони тоже любил говорить на эти темы, только вопрос девушки прозвучал «Ты никода не быа замшем, Саа?», и Саре потребовалось время, чтобы восстановить старательно выговариваемые, но искаженные звуки и расшифровать их значение.

— Нет. Никогда.

— Почему?

Сара внимательно посмотрела на рабочий холст, сравнив его с непоседливой натурой, ерзающей на табурете, интересно, уловит ли она, сумеет ли запечатлеть эту энергию, которой фонтанирует Елена. Даже во время отдыха, склонив голову набок и откинув волосы так, что цвет их отливал оттенком спелой пшеницы на солнце, даже в эти минуты она была живой и неуемной. Беспрестанно задавала вопросы, хотела познать, мечтала постигнуть.

— Наверное, думала, что мужчина мне помешает, — ответила Сара, — я хотела быть художником. Все остальное казалось второстепенным.

— Мой папа тоже хочет быть художником.

— Это точно, хочет.

— Как ты думаешь, у него получится?

— Да.

— А тебе он нравится?

И Елена в упор посмотрела на Сару. Она должна смотреть в упор, чтобы читать по губам, сказала себе Сара. Но все равно ответ ее получился резким:

—Конечно. Мне нравятся все мои студенты. Всегда нравились. Ты дергаешься, Елена. Наклони голову, как надо.

Пальцем ноги Елена потянулась к Флэйму и почесала его возле уха, пес лежал рядом на полу в ожидании лакомства, надеясь, что оно упадет у нее из кармана. Сара затаила дыхание, надеясь, что расспросы о Тони кончились. Так оно и случилось в очередной раз. Елена знала границы, которые не стоит переходить, и с таким же успехом переступала остальные.

— Извини, Сара, — улыбнувшись, ответила Елена и приняла исходное положение, в то время как Сара, избегая пристального взгляда девушки, подошла к стереосистеме и включила ее.

— Папа удивится, кода увидит это. Кода я ее увижу?

— Как только я закончу. Елена, не двигайся. Черт, свет уходит.

В конце сеанса мольберт накрывали простыней, и они вдвоем под музыку пили чай в мастерской. Песочное печенье — Флэйм сидел на страже, ждал, когда Елена даст ему кусочек, и слизывал сахаринки с ее ладони, — пирожные и пирожки Сара готовила по рецептам, о которых не вспоминала годами. Они болтали и запивали сладости чаем, играла музыка, и Сара пальцами отстукивала ритм по колену.

— Какая она? — как-то раз небрежно спросила Елена.

— Кто?