Ради Елены - Джордж Элизабет

— Холсту был нанесен двойной ущерб. Его замазали толстым слоем краски и порезали кухонным ножом. Бывшая жена Уивера утверждает, что на картине изображена была Елена и что портрет ее уничтожила Джастин.

— Насколько я понимаю, она неправа? — спросила Хейверс, посмотрев фотографии.

На фотографиях были запечатлены отдельные фрагменты холста, кое-где изображение накладывалось на предыдущее и получалось двойным. Все это были наброски одного и того же лица, сначала девчоночьего, потом девического.

— Что это? — спросила Хейверс, отдавая фотографии Сент-Джеймсу после изучения.

— Фотографии, полученные при помощи инфракрасного луча, и рентгеновские снимки, — ответил Линли. — Пен все объяснит. Мы их сделали в музее.

— Снимки показывают, что было на холсте перед тем, как его залили краской, — сказала Пенелопа. — По крайней мере пять этюдов головы, один из которых в два раза больше остальных.

— Странная манера рисовать, вы так не считаете?

— Если все фотографии сложить, то ничего странного, — ответила Пен, — вот. Сейчас покажу.

Линли переставил со стола стальной чайник с заваркой, чашки, тарелки и ложки на соседний столик.

— Холст очень большой, пришлось снимать по частям, — объяснил он Барбаре.

— Если соединить все части, — продолжала Пен, — вот что у нас получится.

Пен разложила снимки в незаконченный прямоугольник, у которого в правом углу не хватало одного кусочка. Получились четыре этюда головы подрастающей девочки — совсем маленькой, потом двухлетней, школьного возраста, подростка, расположенных полукругом, — и над ними пятый этюд головы молодой девушки.

— Если это не Елена Уивер, — спросила Барбара,—тогда кто…

— Это Елена, — ответил Линли, — ее мать готова была в этом поклясться. Но относительно остального хода событий Глин Уивер ошиблась. Она увидела наброски и холст, спрятанный в кабинете Уивера, и сделала свои выводы, считая мужа дилетантом в живописи. Но эта картина написана профессионально.

Линли достал из конверта еще один снимок. Барбара взяла его, положила на пустое место в нижний правый угол прямоугольника и прочла подпись художника. Подпись оказалась похожей на саму художницу. Простое слово «Гордон» было выведено черным.

— Круг замкнулся, — сказал Линли.

— Слишком много совпадений, чтобы считать их простыми совпадениями, — ответила Хейверс.

— Если связать улику с орудием убийства, дело можно считать закрытым.

Линли посмотрел на Сент-Джеймса, пока леди Хелен аккуратно складывала снимки и убирала их обратно в папку.

— Что-нибудь решил?

— Это стекло, — ответил тот.

— Бутылка вина?

— Нет. Форма не та.

Барбара подошла к столу, куда Линли переставил всю посуду, и, порывшись, нашла рисунок Сент-Джеймса. Рисунок лежал под чайником, Барбара вытащила его и кинула Линли. Рисунок упал. Леди Хелен подобрала его, изучила и, пожав плечами, отдала Линли.

— Что это? — спросил он. — Похоже на графин.

— Я тоже так подумала, — сказала Барбара, — Саймон отрицает.

— Почему?

— Он должен быть литым и очень тяжелым, чтобы одним ударом раздробить кость.

— Черт, черт, — воскликнул Линли и бросил рисунок на стол.

Пенелопа нагнулась и подвинула к себе рисунок.

— Томми, — задумчиво сказала она, — я не уверена до конца, но эта штука ужасно похожа на курант.

— Курант^[36] ? — переспросил Линли. — Это еще что за хрень?

— Это инструмент, — сказала Пен, — им пользуются художники, сами растирающие для себя краски.

Глава 22

Сара Гордон лежала на спине, уставившись в потолок своей спальни. Она рассматривала рисунок штукатурки, различая очертания кошки, изнуренное лицо старухи, злобную ухмылку демона в еле заметных изгибах и углублениях. Сара решила не делать здесь ремонт, и убранство осталось простым, как в монашеской келье, что, как ей казалось, будило ее фантазию и помогало творить.

Теперь это будило лишь память. Удар, хруст, треск кости. Неожиданно горячая кровь, брызнувшая с лица девушки на ее собственное. И сама девушка. Елена.

Сара перевернулась на бок и, свернувшись калачиком, поплотней укуталась в шерстяное одеяло. Какой невыносимый холод. Целый день внизу горит камин, и тепло от него разносится по всему дому, но ей все равно холодно. Холод, как неистребимая зараза, сочится сквозь стены, пол и постель. С каждой минутой он победоносно шествует по телу, и Сара содрогается от новой волны озноба.