Похищение премьер-министра (сборник) - Кристи Агата

– Значит, вы предполагали… что исход вашего представления может быть таким? – тихо проговорила Элли.

– Не кажется ли вам, мадемуазель, что все закончилось наилучшим образом? – мягко сказал Пуаро.

Он увидел, что глаза ее наполнились слезами.

– Вы же знали… вы давно поняли… что я любила… Но он пошел на это не ради меня… Скорее всего, эти девушки… их молодость заставила его почувствовать свое рабство. Он захотел освободиться, пока не стало слишком поздно… Да, я уверена, что именно так все и было… Когда вы начали… подозревать его?

– Его самообладание было слишком уж идеальным, – закончил Пуаро. – Какими бы обидными ни были высказывания его жены, они, казалось, совершенно не трогали его. Такое равнодушие могло означать либо то, что он уже настолько привык к ним, что они больше не обижают его, либо… Я выбрал альтернативное значение… и оказался прав… Кроме того, меня насторожило его стремление проявить себя в качестве фокусника… Вечером перед преступлением он сделал вид, что случайно выдал свой секрет. Но люди, подобные Клаппертону, ничего не делают случайно. Нужно было понять причину… Придя к выводу, что он был фокусником, люди вряд ли догадаются о том, что он был и чревовещателем.

– То есть мы сейчас слышали голос… голос миссис Клаппертон?..

– У одной из горничных оказался подобный тембр голоса. Я велел ей спрятаться за сценой и научил тому, что она должна сказать.

– Это была ловушка… жестокая ловушка, – вскричала Элли.

– Я не одобряю убийства, – отрезал Эркюль Пуаро.

Как все чудесно в вашем садочке…

Эркюль Пуаро положил перед собой аккуратную стопку писем. Он взял верхний конверт, пробежал глазами обратный адрес и затем, аккуратно разрезав конверт ножом для бумаги, извлек его содержимое. Однако внутри оказался еще один конверт, тщательно запечатанный красной восковой печатью и помеченный «Строго конфиденциально».

Брови на яйцевидной голове Эркюля Пуаро поползли вверх. Он пробормотал:

– Patience! Nous allons arrivés!^[60] – и вновь вооружился ножичком для бумаги. На сей раз из конверта выпало письмо, написанное довольно неровным и угловатым старческим почерком. Некоторые слова были подчеркнуты.

Эркюль Пуаро расправил письмо и начал читать. С правой стороны был написан адрес: Роузбэнк, Чарманс-Грин, Бакингемшир, и дата – двадцать первое марта.

Пуаро дважды прочел таинственное послание. Его брови вновь удивленно приподнялись. Затем он отложил его в сторонку и взял следующий конверт из стопки.

Ровно в десять часов утра он вошел в комнату, где мисс Лемон, его личная секретарша, сидела за своим письменным столом в ожидании инструкций на предстоящий день. Мисс Лемон была невзрачной на вид особой сорока восьми лет. При взгляде на нее создавалось такое впечатление, будто сложили вместе множество разнородных костей. Ее любовь к порядку была почти такой же, как у самого Пуаро, и хотя она обладала определенными мыслительными способностями, но никогда не размышляла на отвлеченные темы без особого на то распоряжения.

Пуаро вручил ей утреннюю корреспонденцию.