Слоны умеют помнить - Кристи Агата

– Ага! – произнес Пуаро.

– Почему «ага»?

– Я вам чрезвычайно обязан. Вы подали мне идею. Все-таки странным образом идеи иногда приходят в голову.

– Вся беда в том, что у вас в голове уже слишком много идей, – сказал суперинтендент. – Больше вам не требуется. Я изучил семейную историю так подробно, как мог. Элистер Рэвенскрофт был шотландского происхождения. Отец – священник, оба дяди отличились на военной службе. Женился на Маргарет Престон-Грей – девушке из хорошей семьи, представленной ко двору и так далее. Никаких семейных скандалов. Вы оказались правы насчет сестры-близнеца, хотя понятия не имею, где вы об этом пронюхали. Доротея и Маргарет Престон-Грей – их называли Долли и Молли. Престон-Греи жили в Хэттерс-Грин, в Сассексе. Близнецы были абсолютно идентичны. Как часто бывает в таких случаях, у обеих в один и тот же день прорезался первый зуб, обе в один и тот же месяц заболели скарлатиной, носили одинаковую одежду, влюблялись в мужчин одного типа и одновременно вышли замуж за военных. Семейный врач, лечивший их в молодости, умер несколько лет назад, так что ничего интересного из него уже не вытянешь. С одной из сестер была связана какая-то трагедия.

– С леди Рэвенскрофт?

– Нет, с другой. Она вышла замуж за капитана Джерроу и родила двоих детей. Младшего – мальчика четырех лет – ударили по голове детской лопатой или другой садовой игрушкой; он свалился в пруд и утонул. Очевидно, это сделала его старшая сестра, которой было девять лет. Дети играли вместе и из-за чего-то поссорились. Но некоторые говорили, будто его ударила мать, за что-то на него рассердившись, а другие – что это дело рук соседки. Не думаю, чтобы эта история представляла для вас интерес, – едва ли она связана с самоубийством по уговору сестры матери мальчика и ее мужа, происшедшем спустя много лет.

– Пожалуй, – согласился Пуаро. – Но всегда лучше побольше знать о прошлом.

– Да, – кивнул Гэрроуэй, – как я вам говорил, приходится заглядывать в прошлое. Правда, это случилось за очень много лет до самоубийства.

– По этому поводу было судебное разбирательство?

– Да, я просмотрел отчеты и газетные статьи. Конечно, возникли определенные сомнения. Мать была полностью сломлена и попала в больницу. Говорят, она так и не пришла в себя.

– Но некоторые считали, что она ударила мальчика?

– Так думал доктор. Разумеется, прямых доказательств не было. Мать говорила, будто видела из окна, как старшая сестра ударила мальчика и толкнула его в пруд. Но ее сбивчивым показаниям едва ли поверили.

– Очевидно, у нее было не все в порядке с психикой?

– Да. Она провела много времени в одной или двух лечебницах, кажется под наблюдением специалиста из госпиталя Святого Андрея в Лондоне. Спустя года три ее признали излечившейся и отправили домой вести нормальную жизнь в семье.

– И с тех пор она действительно была вполне нормальной?

– По-моему, у нее всегда были нелады с нервами.

– А где она находилась во время самоубийства? Гостила у Рэвенскрофтов?

– Нет, Доротея умерла за три недели до того. Это произошло, когда она в самом деле гостила у них в «Оверклиффе». Выглядит очередной иллюстрацией идентичной судьбы близнецов. Доротея ходила во сне – страдала этим много лет. У нее уже происходили неприятности на этой почве. Иногда она принимала слишком много транквилизаторов и в результате бродила по дому, а иногда выходила из него среди ночи. В тот раз она поднялась по дорожке на утес, потеряла равновесие и свалилась с обрыва. Доротея умерла мгновенно – ее обнаружили только на следующий день. Леди Рэвенскрофт ужасно переживала – они с сестрой очень любили друг друга. Из-за потрясения она попала в больницу.

– Мог этот трагический инцидент спустя несколько недель привести к самоубийству Рэвенскрофтов?

– Такого предположения ни разу не возникало.

– Как вы сказали, с близнецами случаются странные вещи. Потеряв сестру, леди Рэвенскрофт могла покончить с собой, а ее муж, возможно, застрелился, чувствуя себя в какой-то степени виноватым в происшедшем.

– У вас слишком много идей, Пуаро, – повторил суперинтендент Гэрроуэй. – У генерала Рэвенскрофта не могло быть связи со свояченицей, если вы это имеете в виду. Об этом было бы известно.

Зазвонил телефон. Пуаро поднялся и взял трубку. Послышался голос миссис Оливер:

– Мсье Пуаро, не могли бы вы завтра прийти ко мне на чай или шерри? Ко мне зайдет Селия, а позже миссис Бертон-Кокс. Вы ведь хотели с ними встретиться, не так ли?

Пуаро ответил утвердительно.

– Я должна бежать, – продолжала миссис Оливер. – Собираюсь повидать старого ветерана, которым меня снабдила «слон» номер один – Джулия Карстерс. Думаю, она неправильно назвала его имя – она вечно путает имена, – но надеюсь, хотя бы не ошиблась с адресом.

– Ну, мадам, – осведомился Пуаро, – как обстоят ваши дела с сэром Хьюго Фостером?

– Прежде всего, его фамилия оказалась не Фостер, а Фозергилл. Как я уже говорила, Джулия всегда путает имена.

– Выходит, в этом отношении на «слонов» нельзя полагаться?

– Не напоминайте мне о «слонах» – я с ними покончила.

– А ваш ветеран?

– Славный старичок, но абсолютно бесполезен как источник информации. Болтал о каком-то семействе Барнет, потерявшем в Малайе ребенка в результате несчастного случая. Рэвенскрофты тут ни при чем. Повторяю: со «слонами» я покончила.

– Вы проявили настойчивость и самоотверженность, мадам.

– Селия придет примерно через полчаса. Вы ведь хотели с ней познакомиться, не так ли? Я рассказала ей, что вы… ну, помогаете мне с этим делом. Или вы предпочитаете, чтобы она пришла к вам домой?

– Нет, – ответил Пуаро. – Пожалуй, лучше сделать так, как договорились.

– Она вряд ли задержится надолго. Лучше избавиться от нее через час, чтобы успеть все обдумать до прихода миссис Бертон-Кокс.

– Да-да. Это обещает быть интересным.

Миссис Оливер вздохнула:

– Интересным, но весьма утомительным. Пока что у нас не слишком много материала, верно?

– Пожалуй, – согласился Пуаро. – Мы не знаем, что ищем. Нам известно лишь о самоубийстве супружеской пары, жившей спокойно и счастливо. Но какова причина происшедшего? В поисках ее мы вынуждены бродить взад-вперед, направо и налево, на запад и на восток.

– Вот именно, – кивнула миссис Оливер. – Правда, мы еще не побывали на Северном полюсе.

– И на Южном, – добавил Пуаро.

– Ну и что же нам делать дальше?

– Я составил список, – отозвался Пуаро. – Хотите прочитать?

Миссис Оливер села рядом с ним и заглянула ему через плечо.

– Парики, – указала она на первый пункт. – Почему они идут первыми?

– Четыре парика выглядят весьма интересными, – промолвил Пуаро. – Интересными и труднообъяснимыми.

– Кажется, магазин, где она их приобрела, уже закрылся. Люди покупают парики в других местах и носят их гораздо реже, чем раньше. Разве только отправляясь за границу – это избавляет от лишних хлопот во время путешествия.

– Да, – кивнул Пуаро. – С париками нужно разобраться прежде всего. Затем идут истории о психических расстройствах в семье. О сестре-близнеце, которая провела много лет в клинике для душевнобольных.

– По-моему, это никуда нас не приведет, – заметила миссис Оливер. – Конечно, она могла приехать туда и застрелить обоих, но я не понимаю почему.

– Нет, – покачал головой Пуаро. – На револьвере обнаружены только отпечатки пальцев генерала Рэвенскрофта и его жены. Далее история о ребенке, убитом в Малайе – возможно, сестрой-близнецом леди Рэвенскрофт, а может быть, китайской служанкой или какой-то другой женщиной. Затем следует подумать о деньгах.

– При чем тут деньги? – удивленно спросила миссис Оливер.

– В том-то и дело, что ни при чем, – ответил Пуаро. – Это меня и интересует. Обычно деньги всегда при чем. Кто-то получает или теряет их после чьего-нибудь самоубийства. Деньги причиняют беспокойство, возбуждают алчность. Но в данном случае никакие крупные суммы не фигурируют вовсе. Ходили разговоры о любовных связях мужа и жены – они могли привести к самоубийству или убийству. Такое происходит достаточно часто. Далее мы подходим к тому, что представляется мне в данный момент наиболее интересным. Именно потому мне и не терпится повидать миссис Бертон-Кокс.

– Эту ужасную женщину? Не понимаю, почему она вас так интересует. Все, что она делала, – это совала нос в чужие дела и хотела, чтобы я ей в этом помогла.

– Да, но почему она вас об этом просила? Это кажется мне очень странным. Скорее всего, миссис Бертон-Кокс – связующее звено.

– Связующее звено?

– Да. Правда, мы не знаем, какое именно. Нам известно лишь то, что она отчаянно стремится побольше разузнать о самоубийстве, будучи звеном между вашей крестницей, Селией Рэвенскрофт, и своим приемным сыном.