Дата собственной смерти - Литвиновы Анна и Сергей

На полу у самой двери валялся поднос. По плитке в стиле древнеримских терм разлетелись осколки чашки, молочника, стакана. Растеклись кофе, и сливки, и апельсиновый сок. Валялась в луже воды свежесрезанная роза.

Полковник рассматривал интерьер – благодаря давней привычке обращать внимание прежде всего на детали.

«Главное бросится в глаза само, – всегда считал он. – А вот второстепенное – прячется в тени. Дьявол таится в мелочах». Однако сейчас ни единой детали в глаза не бросилось. Ничего нелогичного. Ничего настораживающего. Ничего странного.

И тогда полковник, не двигаясь с места, перевел глаза на главное.

Посреди огромной кровати, в безвольной позе, завернутое в окровавленную простыню, лежало тело Тамары Конышевой. Из-под простыни, пропитанной кровью, виднелась запрокинутая голова: черные локоны, восковой заострившийся нос. С кровати бессильно свисала обнаженная рука.

Полковник отступил назад, в глубь коридора. В голове мелькнуло: «Проклятие! Какого рожна я в это вляпался? Вот тебе и плата за налаженный септик! Уж лучше б я ассенизатора вызвал».

Все время, пока Ходасевич с порога осматривал спальню, домработница даже носа в нее не казала. Она прижалась к коридорной стене, воздела очи горе – губы продолжали беззвучно шевелиться.

Валерий Петрович со вздохом выудил из кармана пиджака сотовый телефон, набрал номер. Тихо проговорил свой «эфэсбэшный» пароль:

– Абонент «ухо – волк – лямбда». – А когда его немедленно переключили на дежурного по области, представился: – Полковник ФСБ Ходасевич. У меня убийство. Поселок Теляево, дом Конышевых. Убита хозяйка дома, Тамара Конышева.

Затем, после секундного колебания, набрал другой номер – своего куратора полковника Олега Николаевича Ибрагимова. Ему он тоже сообщил об убийстве и попросил приехать.

То, что в разговоре со службой «02» он представился полковником ФСБ, гарантировало, что менты прибудут сюда столь быстро, сколь возможно. И будут рыть землю. Во всяком случае, самое первое время – пока Ходасевич здесь. И еще – они будут задавать вопросы. Много вопросов. Ему, полковнику, в том числе. Ведь он провел здесь всю ночь. Он находился в доме в то время, когда Тамару убили. И, значит, автоматически попадает в число подозреваемых. Одного из шести главных подозреваемых. Тот факт, что он – человек посторонний и у него, в отличие от всех присутствующих, не имелось никакого мотива убивать Тамару Конышеву, вряд ли смутит бравых милиционеров. Вопросов они, Ходасевич не сомневался, зададут много, в том числе и с подковыркой. Нелюбовь ментов к соседям из комитета давно и хорошо известна.

Валерий Петрович еще раз окинул взглядом комнату – может, он что-то упустил – и вдруг поймал себя на мысли, что он впервые видит место преступления. Вообще первый раз в жизни видит окровавленный труп.

Он ведь не оперативник, не следователь. Он служил в разведке, а это означало не отстреливаться и не бегать по крышам, а разговаривать с людьми, наблюдать, читать газеты и делать выводы. И даже потом, когда полковник официально вышел на пенсию и стал помогать родной конторе, его делом была аналитика, и о преступлениях он никогда не судил воочию, а по фотографиям, косноязычным строкам давно заполненных протоколов, сухим столбцам сводок и досье.

Полковник понятия не имел, что нужно делать при осмотре места преступления.

Да и не собирался он ничего осматривать. Сейчас у него было единственное желание: убраться из этого дома побыстрее и подальше.

И все-таки интересно: зачем его сюда пригласили? Точнее: зачем его сюда пригласил Денис? Именно сейчас? Это случайное совпадение? Или Денис знал, что здесь произойдет? И ему зачем-то понадобилось присутствие в доме в ночь убийства полковника ФСБ? Например, для того, чтобы обеспечить себе алиби? И почему – вопрос, который не давал ему покоя всю ночь, – Денис не уехал вчера, после скандала с мачехой?

«Вопросы без ответов. Ответы в пустоту».

Что ж, пора вниз – к гостям. Ждать милицию. Она, судя по всему, скоро появится.

Тут Ходасевич кое-что заметил. Он наклонился к ручке двери, осмотрел ее. Выпрямился и резко спросил Вику, по-прежнему застывшую у стены:

– Когда вы входили сюда утром – дверь была открыта?

Домработница непонимающе воззрилась на него. Она, похоже, еще не вышла из шока.

– Когда вы обнаружили убитую, – раздельно повторил Валерий Петрович, – дверь была отперта?

– Да, – кивнула Вика, и по ее лицу пробежала смутная тень недоумения.

– Но в двери замок. Обычно покойная закрывалась на ночь?

– Когда… Раньше… При хозяине… – с усилием пробормотала домработница. – Они закрывались… Всегда снутри закрывались…

– А теперь?

– А теперь дверь была отперта. – Вика преодолела внутренний ступор и вдруг начала говорить быстро-быстро и косноязычно: – Я толкнулась, она просила разбудить, я хотела постучать, а дверь открыта, я взяла и вошла, а она вон там…

– Странно, – хмыкнул полковник. – Полный дом гостей. Все ее ненавидят. А она дверь не запирает. Странно, не правда ли, Вика?

– Неправда, – вдруг проговорила невпопад домработница. – Я ее не ненавидела. – Голос ее прозвучал твердо.

– Да? – удивился Ходасевич. – Ну ладно. Пойдемте вниз, к гостям. Они, я думаю, нас заждались.

Когда полковник, тяжело ступая, спускался по лестнице вниз (проклятая полнота не давала возможности махом перескакивать ступеньки), он сразу заметил, что настроение в столовой переменилось. Гости, которых он оставил растерянными, пораженными, теперь словно сплотились и создавали впечатление единого коллектива. Словно они, в отсутствие Ходасевича, пришли сообща к какому-то решению и теперь ждали его, чтобы ему об этом решении поведать. «Ну-ну, посмотрим», – усмехнулся про себя Ходасевич и сделал глубокий вдох, пытаясь победить одышку. «Проклятие. Одышка, когда спускаешься по лестнице, – это совсем бардак. Запустил я себя. Надо снова начинать делать зарядку».

– Ну, что? – не дожидаясь, пока он спустится, нетерпеливо выпалила загорелая, словно туземец, Наташа.

– Мачеха ваша в самом деле убита, – весомо проговорил Ходасевич.

Присутствующие – и Наташа, и Рита, и Майя, и даже Инков – посмотрели на Дениса: он, очевидно, успел стать в их микроколлективе неформальным лидером. Кажется, его даже уполномочили что-то сказать. Заявление не заставило себя ждать.

– Валерий Петрович, дорогой, – проговорил Денис (он встал из-за стола и сделал несколько шагов по направлению к полковнику, простирая к нему руки), – я прошу вас!.. Я прошу вас, раз уж так счастливо случилось, что вы оказались с нами! Пожалуйста!.. Мы сейчас обменялись мнениями и пришли к выводу: никто из нас мачеху не убивал. Никто!

Прочие гости смотрели на Дениса с молчаливым одобрением.

– Вы понимаете, – продолжил он, обращаясь к полковнику, – все мы – интеллигентные люди. Мы не можем убивать. Кого бы то ни было. Мы просто неспособны на это. Поэтому я прошу вас от имени всех нас, пятерых. Пожалуйста, защитите нас.

– Защитить? От кого? – холодно поинтересовался полковник.

– У нас у всех семьи. Мы не можем себе позволить, чтобы на нас падала тень подозрения в убийстве! – Денис умоляюще прижал ладони к груди. – Поэтому мы просим вас, Валерий Петрович, пожалуйста! Возьмитесь за это дело. Распутайте его! Найдите убийцу! Раз уж вы оказались здесь.

Не прерывая Дениса, Ходасевич непреклонно покачал головой. Но тот с горячностью продолжал:

– Мы скинемся, все впятером, мы заплатим вам. Столько, сколько вы скажете. Вы же знаете нашу милицию: они могут расследовать убийство до второго пришествия! И подозревать будут, конечно, только нас! Нас всех! Вы представляете, какой это удар по нашей репутации?! И главное: никто из нас, пятерых, не убивал!

– А как же я? – вдруг жалобно проговорила Вика, стоявшая за спиной Ходасевича.

Денис холодно глянул на домработницу.

– А что – ты? – переспросил он ледяным тоном.

– Но я ведь тоже – не убивала! – с отчаянием выкрикнула Вика.

– Подожди, – отмахнулся от нее бизнесмен и вопросительно повернулся к полковнику: – Пожалуйста, Валерий Петрович.

– Мой ответ: нет, – тоном, не терпящим возражений, произнес Ходасевич.

– Мы вам хорошо заплатим. Очень хорошо.

– Это исключено.

– Десять тысяч. Американских долларов, – быстро проговорил Денис.

– Нет.

– Но почему?! – воскликнул Денис.

– Потому что это похоже на взятку. И на подкуп свидетеля.

– Почему на взятку? Это просто гонорар! – воскликнула умница Наташа, обращаясь к полковнику. – За то, чтобы вы все расследовали сами, во всех деталях и по-честному!

А Денис, в свою очередь, произнес:

– Хорошо. Двадцать пять тысяч долларов.

И домработница Вика снова влезла в разговор:

– И я еще добавлю пять. Тысяч долларов. – Быстро проговорила она из-за спины Ходасевича. – В конце концов, у меня теперь есть наследство. И я тоже никого не убивала.