Похищение премьер-министра (сборник) - Кристи Агата

Но прежде чем я успел ответить, дверь открылась, и наша квартирная хозяйка объявила о приходе инспектора Джеппа.

Инспектор Джепп из Скотленд-Ярда был нашим старым приятелем, и мы сердечно приветствовали его.

– О, мой дорогой Джепп, – воскликнул Пуаро, – что привело вас к нам в гости?

– В общем, месье Пуаро, – сказал Джепп, усаживаясь в кресло и приветливо кивнув мне, – я взялся за одно дело, которое, как мне показалось, придется вам особенно по душе, и зашел узнать: не захотите ли вы приложить к нему руку?

Пуаро хорошо отзывался о способностях Джеппа, хотя и сожалел об отсутствии систематизированного подхода в его методах работы, но я, со своей стороны, считал, что истинным талантом этого детектива является та удивительная ловкость, с которой он умел заставить Пуаро работать на себя, представив все так, будто сам оказывает ему огромную любезность.

– Дело связано с Балом победы, – внушительно сказал Джепп. – Разве вам не хочется разгадать эту головоломку?

Пуаро с улыбкой взглянул на меня:

– Мой друг Гастингс, во всяком случае, был бы не прочь. Буквально перед вашим приходом он увлеченно рассуждал на эту тему. N’est-ce pas, mon ami?^[12]

– He сомневайтесь, сэр, – покровительственно сказал Джепп. – Вы тоже заинтересуетесь им. Скажу больше: вы будете гордиться тем, что располагаете секретными сведениями об этом. Итак, перейдем к делу. Я полагаю, месье Пуаро, вам известны основные факты произошедшей истории?

– Только из газет… а творческое воображение журналистов порой уводит далеко от реальности. Я предпочел бы услышать эту историю лично от вас.

Скрестив ноги, Джепп поудобнее устроился в кресле и начал:

– В прошедший вторник, как известно всему свету, состоялся торжественный великосветский Бал победы. Разумеется, в наши дни так готова величать себя каждая дешевая вечеринка, но это был действительно грандиозный бал, устроенный в «Колоссус-Холле», на который собрался весь Лондон, включая нашего лорда Кроншоу и его приятелей.

– Его досье? – прервал инспектора Пуаро. – Я имею в виду его признаки жизни… Нет, скорее всего, у вас это называется… биография?

– Лорд Кроншоу числился пятым виконтом, двадцати пяти лет от роду, богат, холост, и, кроме того, он был страстным поклонником театрального искусства. Поговаривали о его увлечении мисс Куртене из театра Олбани, которая известна среди своих друзей как Коко и которая была на редкость обворожительной молодой особой.

– Хорошо. Continuez!^[13]

– Компания лорда Кроншоу насчитывала шесть человек: он сам, его дядя, достопочтенный Юстас Белтайн, миловидная американская вдовушка, миссис Маллаби, молодой актер Крис Дэвидсон с женой и, наконец, последняя – по номеру, но не по значению – мисс Коко Куртене. Как вы знаете, это был экстравагантный костюмированный бал, и компания Кроншоу ко всему прочему представляла старую итальянскую комедию.

– Комедия дель арте, – пробормотал Пуаро. – Да, я понимаю.

– Во всяком случае, костюмы изготавливались по рисункам, скопированным с фарфоровых статуэток из коллекции Юстаса Белтайна. Лорд Кроншоу был в наряде Арлекина, Белтайн представлял Пульчинелл, миссис Маллаби была подружкой Пульчинеллы, Дэвидсоны изображали Пьеро и Пьеретту, а мисс Куртене, естественно, была Коломбиной. Так вот, с самого начала вечера всем показалось, что происходит что-то неладное. Лорд Кроншоу был угрюм и вел себя как-то странно. Когда его компания собралась вместе на организованный хозяином ужин, все заметили, что он и мисс Куртене даже не разговаривают друг с другом. Лицо у нее было заплаканное, и сама она, казалось, была на грани истерики. Ужин прошел в напряженной атмосфере, и, когда все покидали столовую, Коко обратилась к Крису Дэвидсону и громко попросила его отвезти ее домой, поскольку ей «осточертел этот бал». Молодой актер нерешительно взглянул на лорда Кроншоу и в итоге увлек их обоих обратно в столовую.

Но все его усилия по достижению примирения оказались тщетными, и поэтому он взял такси и проводил проливающую слезы мисс Куртене до ее квартиры. Очевидно, она была чем-то ужасно расстроена, но не доверилась ему и только все повторяла, что заставит «старину Кронша пожалеть об этом». Только по этим словам мы и предположили, что ее смерть, возможно, была не случайной, хотя вряд ли можно так полагаться на них. К тому времени, когда Дэвидсону удалось немного успокоить ее, было уже слишком поздно возвращаться в «Колоссус-Холл», и Дэвидсон отправился прямиком домой в свою квартиру в Челси, а вскоре туда приехала и его жена с сообщением об ужасной трагедии, которая произошла после его отъезда.