Великое избaвление - Джордж Элизабет

— Не хотите ли утопить свое разочарование в вине, сержант?

— Предпочту тоник, — ответила она и, подметив скептическое выражение на лице Линли, поспешила прибавить с улыбкой: — В самом деле, сэр, я почти не пью.

— У меня выдался весьма занятный денек, —сообщил ей Линли, возвращаясь со стаканом тоника. — Я столкнулся с Мэдлин Гибсон — пылающей страстью, в изумрудном неглиже, под которым ничего не было.

— Как ужасна жизнь полицейского, — посочувствовала Хейверс.

— Гибсон ждал ее в спальне — тоже на взводе. Мой визит оказался как нельзя более кстати.

— Да уж.

— Однако сегодня мне удалось довольно много выяснить о Джиллиан. Ее называют солнышком и ангелом, кошкой в охоте и прелестнейшим созданием — смотря к кому обращаешься с расспросами. Или эта девушка была сущим хамелеоном, или кому-то здесь позарез нужно, чтобы мы сочли ее такой.

— Но для чего?

— Понятия не имею. Может быть, им просто нравится нагнетать таинственности. — Линли допил остатки эля и уселся поудобнее, расслабив уставшие за день мышцы. — Но гвоздем программы был мой визит на ферму Гемблер.

— В самом деле?

— Я шел по следам Джиллиан Тейс. Представьте себе эту картину. Что-то шептало мне, что ключ к разгадке — в комнате Роберты. Трепеща от нетерпения, как охотник, настигший добычу, я сорвал верхний матрас с ее кровати — и чуть не лишился сознания. — Тут Линли принялся подробно описывать, что именно он там увидел.

Барбара брезгливо сморщилась:

— Хорошо хоть этого я не видела.

— Не беспокойтесь. У меня недостало сил водрузить матрас на место. Завтра мне понадобится ваша помощь. Скажем, сразу после завтрака.

— Черт побери! — хмыкнула она в ответ.

Когда они добрались до коттеджа, стоявшего на углу Бишоп-Фертинг-роуд, наступило время вечернего чаепития. Файф-о-клок, похоже, незаметно перешел в ужин: констебль Габриэль Лэнгстон открыл дверь, держа в руке тарелку, доверху наполненную едой. На столе ожидали куриные ножки, сыр, фрукты и пирожки на коричневом керамическом блюде.

Лэнгстон казался совсем еще мальчиком. Непонятно, как это его взяли служить в полицию. Имя Габриэль вполне подходило этому тоненькому юноше с блестящими светлыми волосами, младенчески гладкой кожей и словно бы еще не окончательно сформировавшимися чертами лица.

— Мне с-следовало с-сразу п-поговорить с вами, — пролепетал он, заикаясь и краснея. — К-как т-только вы п-приехали. Но м-мне с-сказа-ли, в-вы с-сами п-придете, когда вам ч-что-ни-будь б-будет нужно.

— Несомненно, это сказал Нис, — предположил Линли. Его собеседник застенчиво кивнул, пропуская гостей в дом.

На столе стоял один прибор. Констебль поспешно поставил тарелку на место, обтер руку о штаны и протянул ее Линли.

— Р-рад п-познакомиться с в-вами. П-прости-те, что… — Краска все сильнее заливала его скулы и шею. Он беспомощным жестом коснулся губ, будто пытаясь исправить дефект речи или извиниться за него. — Ч-чаю? — предложил он.

— Спасибо, не откажусь. А вы, сержант?

— Да, спасибо, — подхватила Хейверс. Констебль кивнул с явным облегчением, улыбнулся и поспешил в маленькую кухню, примыкавшую к гостиной, где они находились. Коттедж, насколько могли судить посетители, был рассчитан на одного человека — спальня да гостиная, но здесь было безукоризненно чисто, пол подметен, пыль вытерта, мебель отполирована. Единственное, что портило картину — слабый запах мокрой псины. Источник этого запаха лежал на изжеванном и потертом коврике, греясь у электрического камина. Это был белый шотландский терьер. Приподняв голову, пес окинул пришельцев глубокомысленным взглядом, зевнул, вывалив длинный розовый язычок — и снова благодушно уткнулся носом в струю электрического тепла. Лэнгстон вернулся с подносом. За ним по пятам следовал второй терьер. У этого характер оказался поживее — пес сразу же бросился к Линли, радостно его приветствуя.

— Л-лежать! — Лэнгстон выкрикнул это настолько резко, насколько позволял его мягкий голос. Пес нехотя повиновался, а затем потихоньку убрался в другой конец комнаты к своему родичу и рухнул рядом с ним у камина. — В-вообще-то они славные ребята, инспектор. Извините.

Линли отмахнулся от извинений. Лэнгстон разливал чай.

— Продолжайте ужинать, констебль. Мы с Хейверс явились к вам не вовремя. Давайте поговорим, пока вы будете есть, не то все остынет.

Лэнгстону, по-видимому, это не представлялось возможным, хоть он и попытался вновь приняться за еду.