Телефон - Камиллери Андреа

«Предвестник»

Ежедневная политическая газета

Говорят (4)

А

(Командор Парринелло — квестор)

— Командор Парринелло! Спасибо, что пришли.

— Это мой долг, господин квестор.

— Как его превосходительство?

— Забинтован не хуже мумии. Это надолго.

— Инспектор уехал?

— Да, вчера. Въедливый тип. Дотошный. Говорят, учинил длинный допрос супрефекту Бивоны. Думаю, добром это не кончится.

— Для префекта, если я вас правильно понял?

— Нет. Для супрефекта.

— Полноте, командор!

— Согласитесь, его превосходительству повезло. Благодаря тому, что в результате падения господин префект не может ни говорить, ни писать, ему не пришлось ни говорить, ни писать. А потому никаких чисел, никакого пустословия, никакого раздувания проблемы смутьянов, как он их называет. В глазах инспектора Коломботто-Россо, наш Марашанно остался беднягой, получившим увечье. К тому же в префектуре все было в полном порядке, я сам об этом позаботился. Чтобы сохранить лицо, Коломботто-Россо сделал несколько незначительных замечаний. А в оправдание дорожных и других расходов, связанных с приездом сюда, он потребует голову супрефекта, сочинившего донос на своего начальника.

— Вы хотите сказать, что мы должны терпеть в префектуре полоумного, которому место в сумасшедшем доме? Терпеть Марашанно, когда мне докладывают об опасности крестьянских волнений!

— Что вам сказать, господин квестор? Выходит, так.

— Послушайте, командор, вы, думаю, уже поняли, что перед вами человек, который спит с прислугой.

— Ничего я не понял. В любом случае это ваше личное дело.

— Да нет же, Парринелло, это такое выражение. В наших краях оно означает: люблю говорить ясно.

— Прошу прощения, не знал.

— Так вот я хотел вам сказать, что получил два письма. Одно от друга — он в Министерстве работает. Я ему тут вопросик послал, и он ответил. У Марашанно никогда не было жены — ни первой, которая якобы умерла, ни второй, якобы сбежавшей с любовником. Марашанно холостяк. Я вижу, вас это не удивило.

— Я это подозревал.

— Неужели?

— Я часто бывал в квартире его превосходительства на верхнем этаже префектуры. Сразу видно, человек привык жить бобылем — кажется, это так называется. Иной раз…

— …вам его было жалко.

— Он был похож на брошенную собаку. Такое же впечатление создалось у моей жены в тот вечер, когда мне удалось затащить его превосходительство к нам на ужин. После его ухода, когда мы легли спать, жена долго не могла уснуть. На мой вопрос, что с ней, она ответила, что думает о недавнем госте. А потом спросила: «Ты уверен, что он был женат?» И, помолчав, сказала: «Будь внимателен к этому бедолаге, добро тебе зачтется». Потому-то…

— …вы и полили лестницу оливковым маслом.

— Вы сами понимаете, что говорите?!

— Я же вам сказал, что сплю с прислугой. Не забыли?

— Можете спать хоть с драной кошкой, мне на это насрать. Но вы не смеете…

— Смею. Послушайте. Я получил анонимное письмо. Автор письма, который наверняка имеет отношение к префектуре, утверждает, что его превосходительство префект Марашанно упал не случайно, а поскользнулся: лестничная площадка и две первых ступеньки были политы оливковым маслом.

— А в этом чертовом письме не сказано, кто это сделал?