Я промазал, опер – нет - Колычев Владимир

По кухне витали, переплетаясь и закручиваясь, невидимые шлейфы сытных запахов, растопленное сливочное масло еще шкворчало на сковородке, когда на кухню, потирая заспанные глаза, вошла девушка – растрепанная, помятая, без косметики, но при этом весьма аппетитная на вид. Как мужик, я не отказался бы отведать ее на десерт. А как мент при исполнении, я должен был гнать от себя крамольные искушения. Не для того я здесь, чтобы лезть к этой девушке в постель... Впрочем, еще вопрос, кто к кому лезет?

– Ничего, что я здесь хозяйничаю?

Олеся оторопело смотрела на меня и молчала. Чуть погодя рефлекторно приложила руку к груди, сдерживая рвотный позыв.

– Опохмелиться не желаете?

Этот вопрос вызвал более бурный позыв, и Олеся сдержать его не смогла – закрылась в туалете. Только за ней захлопнулась дверь, как появилась Дарья. Такая же смятая, как утренняя постель, но вовсе не отталкивающая на вид.

– Чего над девушкой издеваешься? – насмешливо спросила она, потеребив не застегнутую верхнюю пуговицу на измятой после сна рубашке.

– А ты, я смотрю, ее защищаешь, – в тон ей хмыкнул я.

– Человек, как-никак.

– А я думал, подруга. Как спалось в обнимку?

– В обнимку с тобой? – заметно смутилась Дарья.

– В обнимку с ней!

– Что ты несешь?

– Да вот, поесть несу, – иронично глянул я на Бесчетову.

Я разделил блюдо на три части, разбросал по тарелкам. В это время из ванной к нам вышла Олеся.

– Как спалось? – бодро подмигнул я ей.

– Э-э, я, кажется, проснулась в спальне, – поморщилась она.

– Меня там уже не было. Ухожу, смотрю, друг с дружкой переплетаетесь, – с плутовской улыбкой на губах обвел я взглядом женщин. – А так со мной спали, одна с левой стороны, другая справа. Знаете, мне о-очень понравилось!..

Олеся снова приложила руку к груди, раздувая щеки, повернулась ко мне спиной. Снова позыв, но мне почему-то показалось, что ложный.

– Стоять! – осадил ее я.

Она вздрогнула, как будто над ее ухом щелкнул бичом дрессировщик, остановилась.

– Давай к столу! – так же властно, хотя и не без иронии в голосе, распорядился я.

Девушка повернулась, усмиренно глянула на меня, понуро пошла к столу, взяла поданную Дарьей вилку.

Яичницу она не осилила, но с удовольствием осушила большую кружку растворимого кофе. И сразу посвежела, взбодрилась, даже щечки зарумянились. Да и Дарья обрела менее похмельный вид.

– А мы что, правда втроем спали, в обнимку? – спросила Олеся.

Она посмотрела на меня с подозрением, но вместе с тем в ней угадывалась жертвенная готовность принять не очень приятную для нее правду. Но я промолчал. Хотя бы потому, что утренний шуточный поезд ушел. Осталась суровая правда жизни.

– Что делать будем? – спросил я, обращаясь к Дарье. – Не век же нам здесь куковать.

– Что-что... – в раздумье глянув на Олесю, отозвалась она. – Составим фоторобот преступника, начнем работу...

– Уже составили, – фыркнул я. – Там, в гостиной, на журнальном столике...

– Это я пошутила, – поджав губы, прыснула Олеся.

– Пошутила?! – отрезвляюще строго глянул на нее я. – А ты знаешь, что я вчера одного такого шутника с чердака прогнал? Ночью на чердак ходил, пока вы тут за бутылкой шутили. Весело вам было, а по крыше киллер ходил. Его счастье, что меня вовремя заметил...

А на свое счастье, я вовремя и незаметно для девушки успел подмигнуть Дарье, и та меня поняла.

– И что? – внутренне сжавшись, пугливо спросила Олеся.

– Ушел, вот что... Его, конечно, ищут. Но ведь он снова придет... Как думаешь, может, он приходил для того, чтобы узнать, как ты поживаешь, рассказала мне про волчий хвост или нет? Если нет, то живи дальше, да?.. Нет, дорогая моя, лишили тебя права жить. И только мы можем это право вернуть...

– Да я понимаю, – опустив голову, кивнула девушка.

– Тогда сейчас мы составим фоторобот, и ты назовешь номер московского лимузина.

Я был почти уверен в том, что прорвал ее оборону, но все-таки наткнулся на противотанковую пирамиду.

– А приказ уже подписан? – не глядя на меня, спросила Олеся.

– Какой приказ?

– Да все тот же! Капитан Петрович прикомандировывается для моей охраны.

– Надо же, какая упрямая! – всплеснула руками Дарья. – Ну, чего ты к нему привязалась? Есть более компетентные в этом вопросе люди!

– Не знаю. Будет приказ, будет и номер, – продолжала упорствовать Алехина. – И фоторобот тоже.

– Ну ты вот сама посуди! – с досадой глянув на меня, также меднолобо давила на нее Бесчетова. – Капитан Петрович только что расписался в своей несостоятельности!

Для меня это было новостью, от изумления глаза едва не закатились под веки, но все же я промолчал.

– Сегодня ночью он видел киллера на чердаке. И он его упустил! – продолжала ошеломлять меня Дарья. – А вот если бы на его месте были бы спецназовцы, они бы его не упустили!

– Но я не хочу спецназовцев. Я хочу, чтобы меня охранял капитан Петрович! – упрямо мотнула головой Олеся.

– Капитан Петрович нужен нам для поимки преступника. Он лично отправится в Москву, он лично займется человеком, который тебя заказал. Ты просто не знаешь капитана Петровича! Он у нас большой специалист по мафии! – мне на удивление противоречила себе Бесчетова. Я хлопал глазами, глядя на нее, а она продолжала сокрушать Олесю. – В позапрошлом году он остановил незаконную добычу золота, в прошлом – производство оружия. И в тайге преступников искал, и в пустыне. И Москва для него не проблема! – заключила она.

– Вот когда вызовут меня в Москву Героя получать, тогда и поеду, – в ехидной усмешке скривил я губы. – А так ваш номер, товарищ капитан, не пройдет.

Что-что, а Москва в мои планы не входила. Для этого есть федеральные службы, вплоть до ФСБ с ее колоссальными возможностями. А я, как ни прискорбно, маленький моллюск в океане большого города, червячок в его джунглях. Меня же вмиг растопчут, если я туда сунусь... Нет, нет, лучше уж я Олесей займусь, буду охранять ее до тех пор, пока волчий хвост не вмерзнет в прорубь.

– А что, позовут? – завороженно посмотрела на меня Олеся.

– Куда позовут? – не понял я.

– Ну, Героя получать.

– Вот как только волчий хвост обрубит, так сразу и позовут! – не сдавалась Дарья.

– Вот видишь, уже зовут, – хмыкнул я. – Устами моего дражайшего начальника.

– Что-то я не понимаю вас, товарищ капитан! – возмущенно надулась Бесчетова.

– Никуда я не поеду, – сказал я. – И вы прекрасно это знаете...

Чтобы избежать ее грозного взгляда, я поднялся из-за стола, смахнул с барной стойки пачку «Мальборо», подошел к окну. Сунул сигарету в рот, но, прежде чем зажечь ее, раздвинул горизонтальные полоски жалюзи.

Сигарета вывалилась из губ, когда в беседке на детской площадке я увидел человека в спортивной куртке, капюшон которой плотно запахивал нижнюю половину его лица. Солнцезащитные очки скрывали глаза, но и без них и капюшона я не смог бы рассмотреть лицо в подробностях. Потому что парень держал на плече зеленую трубу, очень похожую на одноразовый гранатомет, и совершенно спокойно целился в меня.

– Ой-ее!!! – взревел я от злобы и беспомощности.

Некогда было объяснять, что происходит. Одной рукой я схватил за волосы Дарью, другой – Олесю и обеих силой вытащил из кухни, уложил на пол в прихожей.

Только я вжал их визжащие головы в пол, как на кухне грянула Хиросима. Оглушительный, свинцовой плотности грохот раздул барабанные перепонки, ударная волна танком проехала по нашим телам, стены сотряслись, с них и с потолка посыпалась штукатурка, густые клубы цементной пыли перемешались с едкой тротиловой гарью.

Я оглох и ничего не слышал, даже себя. Все вокруг как в тумане, ничего не видно, нос щекотало так, что невозможно было сдерживать чих. И все же, выхватывая из кармана телефон, я метнулся к двери, открыл ее. Одной рукой я прижимал к уху телефонную трубку, другой выталкивал из квартиры женщин.

Я не слышал, что отвечал мне Агранов. И отвечал ли он вообще. Но я орал как заведенный, требуя немедленно задержать киллера. Когда же, обезопасив потрясенных женщин, я оказался на кухонных затянутых черным дымом руинах и глянул вниз через пустой оконный проем, то в беседке никого не увидел. Зато заметил Агранова и Кузему, один опер бежал, огибая дом справа, другой – слева. Бегали они оба, не в пример мне, отлично, и я очень надеялся, что на этот раз кому-то из них улыбнется удача.

Но очень скоро пришло сообщение, что Куземе улыбнулась киллерская пуля. Он сумел засечь беглеца, увязался за ним, преследовал его до парка, где, увы, в обмен на свою серию выстрелов получил две пули – одну в живот, другую в ногу. К счастью, на нем был кевларовый бронежилет, а пуля вошла в броню чуть под углом, поэтому не смогла ее пробить. И все же ранение в ногу и внутреннее кровотечение брюшной полости отправило опера на операционный стол.

Генерал Богданов напоминал спящий вулкан, разбуженный сильными подземными толчками. Шутка ли, семь сотрясений с летальным исходом, а сегодня едва не погиб оперуполномоченный уголовного розыска. К тем же трагическим обстоятельствам можно было бы причислить и взрыв на Пролетарской улице. Если бы я вовремя не заметил опасность, к семи трупам добавилось бы еще как минимум три... Обычно спокойный, любующийся собственной выдержкой, генерал сегодня недовольно клокотал, время от времени выбрасывая на поверхность клубы пара.