Влюблен и очень опасен - Колычев Владимир

– Профи, в натуре! – восхищенно протянул Шкет.

Петрун зло глянул на него. Этому двухметровому детине все равно, ушел киллер или нет. Не он за него головой отвечает, не с него будут спрашивать... Надо будет его премии лишить. И чтобы не вякал под руку. Если, конечно, они останутся живы.

Матрос, в отличие от некоторых, ворон не ловил. Петрун еще не успел наорать на Шкета, как тот подогнал машину. Надо ехать за киллером, пока тот не успел уйти далеко.

– В машину давай!

Петрун запрыгнул в джип, но ему пришлось ждать, пока свои места займут Шкет и Левчик.

– Быстрее! Зажирели, мля!

Петрун помнил старые славные времена, когда чуть ли не каждый день приходилось выезжать на разборки – жесткие разговоры вели, иногда на кулаках выясняли отношения, а порой в ход шли ружья, автоматы. Люди тогда пачками гибли, зато выжившие получали адреналин и деньги за работу. И опыт, само собой. А сейчас такие стычки в большом дефиците, потому молодежь и не знает жизни. Потому и прозевали киллера, не смогли его уложить...

Матрос разогнал машину, выбросил на крышу мигалку, включил сирену. Он уже давно в деле, поэтому и соображает быстро. А машину водит не хуже Шумахера.

Джип выехал на поворот. Влево – Тепломорск, вправо – Туапсе, и непонятно, какое направление выбрал киллер. Но у обочины стоит машина, полуджип «Сузуки» с прицепом, столик под кроной дерева, вокруг семья – мать, отец, дочери, все в шортах, в панамах. Никаких проблем у людей, путешествуют в свое удовольствие, к месту приедут – у моря отдыхать будут. И плевать им, что Петрун может головы лишиться, если киллера упустит. И невдомек им, что вместо покойного Тимура бригаду взял под себя Артем Скорохат, а с ним не забалуешь, чуть что не так – заказывай по себе панихиду. Впрочем, и Тимур особо не церемонился – мог и за ухо подвесить...

Нельзя допустить, чтобы киллер ушел. Никак нельзя. Поэтому Петрун сам выскочил из машины, чтобы не терять время на объяснение. Пока до Шкета дойдет, зачем нужны туристы, он уже и вернуться успеет.

– Куда «бэха» черная ушла? – заорал он.

И для пущего устрашения вскинул кверху ствол пистолета-пулемета, с грозным лязгом передернул затвор. Симпатичная девушка лет семнадцати с янтарными глазами остолбенела. Так и стоит с надкушенным огурцом в руке. Зато ее младшая сестра улыбается, будто героя голливудского боевика увидела; возможно, девчонка решила, что здесь снимают кино. Но ее мать понимает, что это не игра, шагнула вперед, ногой перевернув столик, загородила дочь собой. Похоже, она даже не поняла, что спросил Петрун. И у отца вид такой, будто он только что сходил в штаны.

– Я спрашиваю, куда «БМВ» свернул? Влево? Вправо?

И снова никто ничего не понял. Похоже, Петрун не смог донести до них свою мысль.

– Я спрашиваю!

Он направил ствол на пластиковую бутылку колы, лежащую у перевернутого столика, выстрелил в нее. Из дырки шипящим фонтаном хлынула пена.

– «БМВ»?! – растормошился отец семейства. – Черная?! Туда свернула! – вправо махнул он.

Вот тебе и энергия нового дня.

– Пристрелить бы тебя, козла! – рыкнул на него Петрун, жалея, что потерял на них время.

Убивать он его не стал, но выстрелил под ноги, заставив истерично подпрыгнуть.

– Га-гы! – донеслось через открытое окно.

Петрун сел в машину, Матрос набрал ход, а Шкет продолжал хохотать.

– Хлеборезку закрой!

– А я чо? Я ничо! Прикольно просто!.. Надо было, чтобы телки сплясали! Я бы с той зеленоглазкой станцевал!.. Да и мамашка у них ничего. Может, вернемся?

– Болт из башки выкрути, придурок, мозги вкрути! – вызверился на него Петрун.

Девушка с янтарными глазами действительно хороша, но ему и на ум не пришло, что к ней можно подкатить. Не до потехи ему, когда жареный петух в темечко клюет. Зато у Шкета одно на уме. Похоже, он так и не понял, что происходит. Весело ему, как бы плакать не пришлось.

– Зачем ты его с собой взял? – спросил Матрос, мрачно глянув на Петруна. – Он же никакой.

– Не то слово.

Киллер играючи положил четырех бойцов, это значило, что он мог так же легко расправиться и с ними. Свежо за бортом, и в салоне прохладно, а Петрун почувствовал, как его бросило в жар. Прав Матрос, с таким ослом, как Шкет, киллера не взять. Но и сворачивать с пути никак нельзя.

– Вот она! – подал голос Левчик.

Он хоть и сзади сидел, но первым увидел черный «БМВ» с лопнувшим от пули задним стеклом.

– Мигалку выруби! – гаркнул на Матроса Петрун. – На газ жми давай!

Он открыл на крыше люк, на полкорпуса высунулся из него. Жаль, ветровое стекло не бронированное, а то бы он чувствовал себя как в танке. Зато пистолет-пулемет исправный, и шнековый магазин почти полный. А если патроны закончатся, Левчик их всегда поднесет. Главное, сократить расстояние до «БМВ», точней прицелиться.

Матрос выключил мигалку, но было уже поздно. Киллер заметил погоню, сам прибавил скорость и, лихо подрезав «КамАЗ» с фургоном, вошел в крутой поворот.

– Твою мать!

Увы, пытаясь избежать столкновения, водитель грузовика опрометчиво затормозил, машину занесло вправо, и она перегородила обе полосы. Осталась только небольшая лазейка между кабиной и скалой, но в нее с одной стороны попытался втиснуться серебристый «Мерседес», а с другой – кто-то еще со встречной полосы. Образовался затор.

Путь к «Мерседесу» преграждал микроавтобус и допотопный «Москвич» с проржавевшей до дыр дверью, но Петрун трогать их не стал. Размахивая оружием, он втиснулся в пространство между «Мерседесом» и «КамАЗом» и запрыгнул на капот новенького «Фольксвагена», что мешал проезду.

Водитель «Пассата» ошалел от такой наглости, в бешенстве выскочил из машины, но Петрун направил на него ствол пистолета-пулемета, а затем, спрыгнув с капота, ударил его лбом в переносицу.

– Давай назад, козлина!

– Назад! Назад! – заорал и Левчик.

Он тоже подключился к регулированию движения, а его масштабные габариты внушали водителям не меньшее уважение, чем оружие в его руках.

Встречные машины малость попятились, освободив проезд для «Мерседеса», но его владелец не спешил уезжать.

– Спасибо, братан! – неторопливо, с чувством превосходства помахал он Петруну рукой.

Деловитый, крутоватый, в дорогом костюме, он, похоже, всерьез считал, что дорога была расчищена ради него одного.

– Чего стоишь, баран? – заорал на него Петрун. – Я те щас рога поотшибаю! Сваливай давай, ну!

Но деловой не стал садиться за руль. Оскорбленно сузив глаза, он метнул в него молнию.

– Кто баран?! Ты ничего не попутал, фраер?!

Петрун понял, что словами проблему не решить, поэтому он выстрелил в скалу над головой вставшего на дыбы собеседника. Несколько острых камушков чиркнули его по лысине, только тогда он запрыгнул в машину и освободил проезд. Правда, пригрозил Петруну кулаком, проезжая мимо него, но это был не более чем жест беспомощности.

За одной машиной прошла вторая, третья; подъехал к Петруну и его джип. Дорога вперед свободна, но, увы, «БМВ» киллера уже далеко, и очень проблематично ее нагнать.

Матрос гнал машину с отчаянием камикадзе, на волосок от катастрофы обгонял машины на горном серпантине, на скорости, не жалея резины, вписывался в повороты. Но все безрезультатно. «БМВ» киллера больше не появлялся в поле зрения.

– Дизель на нуле, – сворачивая на заправку, зло пояснил Матрос.

– Да все равно уже ловить нечего, – буркнул Шкет.

– Достал, – кисло глянул на него Петрун.

Он и сам понимал, что киллера не догнать, но не хотелось признаваться.

– Давай быстрей! – поторопил он Матроса.

Заправщика на колонке не было, поэтому Левчик тоже вышел из машины, сам открыл бензобак, вставил в горловину пистолет.

– Спасибо, гарсон! – с мягким «р» на французский манер сказал ему вернувшийся к машине Матрос. И протянул сторублевую купюру.

Но шутка не удалась. Левчик, похоже, психанул и, выдернув из бака пистолет, направил на него струю. Что-то жидкое гулко выплеснулось на стекло, за которым находился Шкет. Что-то липкое, слизкое, темно-бурого цвета...

– Твою мать! – выругался Матрос, отскакивая назад.

И тут же, высоко подбросив кверху ноги, рухнул на спину. Упал и Левчик. Одновременно с этим лопнуло боковое стекло и утробно вскрикнул Шкет. На этот раз что-то жидкое, слизкое и теплое заляпало самого Петруна. И еще до того, как в проеме распахнутой двери появилось лицо киллера, он понял, что на него выплеснулись выпотрошенные мозги Шкета.

Брызги залепили Петруну один глаз, и, когда киллер навел на него ствол пистолета, он зажмурил и второй. Не было сомнений в том, что смерть неизбежна.

Но время шло, а выстрел так и не прозвучал. Когда Петрун открыл глаза, киллера уже не было. Он мог быть где-то рядом, но о том, чтобы преследовать его, не могло быть и речи. И в штанах теплая жижа, и в голове полный переполох. От страха, стыда и обиды Петрун заревел как маленький ребенок...

– Почему он его не убил? Все очень просто. Он хотел донести до нас послание. Не мы нападаем, а он. Не ему нужно защищаться, а нам.