Выстрел, который снес крышу - Колычев Владимир

Но Зубр оглох от выстрела и ничего не слышал. Глаза дикие, рот искривлен, на губах пена. Он уже не орал, но воздух с хрипом выходил из легких.

– И я тебя убью! – крикнул ему на ухо Торопов.

И приставил ствол к его затылку.

– Говорят, из «ТТ» нельзя стрелять в упор, ствол запирается. Давай проверим, так это или врут!

– Не надо! – в страхе пробормотал Зубр.

– Если через минуту твой «Ниссан» не появится, я пробую.

– Он не появится!

– Не появится, потому что за нами никто не следит, ты это хотел сказать?

– Да. Но я точно не знаю, может, и следят за нами.

– Кто? Эльвира?.. Спасти тебя сейчас может только правда. Сам подумай, какой смысл мне тебя убивать? Мне Дарью надо найти, а грех на душу брать я не хочу. Но если ты доведешь меня до крайности, я за себя не ручаюсь… Ты меня понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Зубр.

Страх уже слегка разжал свою мертвую хватку, но Зубра начало трясти как в лихорадке: сказывался стресс.

– Кто за нами может следить?

– Эльвира.

– Ты ее знаешь?

– Да.

– Фамилия?

– Архипова.

– Кто она такая?

– Главный врач психиатрической больницы.

– Какие у тебя с ней дела?

– Бизнес. Только бизнес.

– Какой бизнес?

– Нормальный бизнес. Легальный… Она мне «Седьмую эру» отдала и «Золотую щуку». Ты прав, нет никакого Калмыка.

– А кто есть?

– Эльвира.

– Только она одна?

– Да, – немного подумав, ответил Зубр.

– Ты в этом уверен?

– Да.

– А я почему-то не очень.

И снова Павел выстрелил у Зубра над головой. На этот раз так близко, что тому пришлось слюнявить пальцы, чтобы смочить обожженную макушку. Но на этот раз он уже не завывал сиреной.

– Ты сказал, что Калмыка нет, – проговорил Павел. – А кто есть? Эльвира и еще кто?

– Антон, – икнув, сообщил Зубр. – Они вместе. Дела у них общие, но Антон сверху. Это была его идея с казино…

– Разве «Варьете» и «Птица счастья» Горухану принадлежали?

– Нет, этими клубами кадр один владел. А потом его не стало.

– Что за кадр? Как фамилия?

– Корчин. Корчин его фамилия.

– Значит, все-таки был Корчин.

– Был.

– И жена его с Горуханом путалась?

– Ленка, что ли? Сука! Сначала со мной путалась, потом с Горуханом. Я ему говорю, не надо Ленку трогать, моя баба, а он говорит, что не моя. Вот женишься на ней, тогда, говорит, пальцем не трону. А пока у нее муж есть, она, значит, общая.

– Да, но мужа потом не стало.

– Ну, не стало. Разбился он.

– Кто помог ему разбиться?

– Да нет, никто. Сам по себе.

– А если хорошо подумать?

– Не знаю, может быть, Эльвира.

– Зачем ей это?

– Ну как же! У Игорька бизнес, свой железобетонный завод, стройдворы по всей области, он еще и дорожным строительством занимается, в Москве подряды, такие железобетонные, как завод. Он дороги сначала строил, а потом их латал, деньги на этом хорошие поднимал. И еще «Варьете» у него в Ульянове, «Птица счастья», ну, еще магазинов много, вернее, площадей под них, он их в аренду сдавал. Очень хороший бизнес, ничего не делаешь, а деньги капают. Дом себе в Некраске отгрохал – мама не горюй. Портик с колоннами, фонтаны, крытый бассейн размером с море.

– А дом этот жене достался, – сказал Павел, вспоминая давний, затуманенный Эльвирой разговор с Дарьей.

– Ну, не только дом, почти все.

– Да, но это почти все она на какого-то Юргина переписала. Или Юрыгина…

– Не знаю такого, – покачал головой Зубр. – Но переписала, да. Юргин этот, или Юрыгин – подставной, для Эльвиры это просто, ей такого подставного как два пальца в мармелад. Доводит пациента до полной деградации, выписывает потом как здорового, отправляет в дом престарелых, где он живет, ни о чем не думает. Такой никогда права на имущество не предъявит. И свое же завещание не отменит. А завещание, угадай, в чью пользу?

– В пользу Эльвиры?

– Ну, и ей кое-что достанется. И Антону. И еще кому-нибудь, кто с ними.

– И тебе. Я так понимаю, сейчас ты ульяновским бизнесом Корчина заправляешь.

– Ну, есть немного.

– И с чего такая милость?

– Есть моменты.

– Какие моменты?

– Да так.

Торопову пришлось вновь выстрелить над ухом у Зубра, заставив его биться в истерике.

– Хватит, хватит, все скажу! – мотая головой, взвыл тот.

– Кто Корчина убил? – громко спросил Павел.

– Я так думаю, там галлюциногены были. Или еще что-то. Поэтому он с дороги съехал, – рыдающе ответил Зубр. – Эльвире нужно было его убрать. А Ленку она себе подчинила. Ленка жуть как ее боялась. Это я точно знаю.

– Почему она ее боялась?

– Да там целая история. Корчин с Эльвирой в свое время снюхался, а у него компаньон был. А если точнее, то жена.

– Женщина?

– Нет, мужчина. Корчин педрилой был. А потом у него новая любовь случилась, такая же голубая, а компаньон мешал. Короче, он с Эльвирой спелся, она этого голубка к себе взяла. Ну вроде как гомосексуализм – это от расстройства психики, все такое. Короче, залечила чувака. Он потом от своей доли в пользу Корчина отказался. Игорек Эльвиру на руках готов был носить. А она ему – мы теперь, говорит, одним дерьмом обмазаны, нам теперь крепко дружить надо. Крепко-крепко. Хочешь, говорит, чтобы все хоккей было, женись на моей сестре. И он женился. Ну потом я с Ленкой познакомился. Там другая история. Муж с ней не хочет, а она баба, ей любиться хочется.

– А потом она и с Горуханом спуталась.

– Баба она красивая, супер, у Горухана башню снесло. Я ему говорю – моя баба. А он – общая… Только я знал, что ему Ленку со мной делить не хотелось. Знал, что рано или поздно мне кирдык из-за нее.

– И ты обратился к Эльвире?

– Она сама ко мне обратилась. Она баба хитрая. И умная. Вовремя просекла, что Ленка у Горухана защиты ищет. Она же к Ленке подкапывалась, чтобы все у нее забрать. Ну, не сама, на пару с этим, с Антоном. Я с ним потом познакомился, а так с ней все дела имел. Короче, Горухан ей поперек горла встал.

– И тебе тоже.

– Ну… Она предложила мне Горухана убрать. Но я отказался!

– Сначала отказался, потом согласился. Не хочу больше патроны вхолостую тратить. Сейчас башку тебе снесу!

– Не надо! – Зубр в ужасе вжал голову в плечи.

– Кто в Горухана стрелял?

– Не я! Честное слово, не я! Я только место показал, где можно его подстрелить. Где и когда.

– Иуда!

– Я жить хотел. С Ленкой жить хотел, понимаешь?

– Я спрашиваю, кто в Горухана стрелял?

– Это Эльвира все. Клоун там какой-то был, он стрелял. Это ее клоун.

– Горухана тогда только ранили. Почему он на дно после этого лег?

– Я ему посоветовал. Чтобы шума не было.

– И ты же его добил, да?

– Нет, сам загнулся, честное слово.

– Чмо ты. Какое же ты чмо! – брезгливо скривился Торопов.

– Да это все из-за бабы, как ты не понимаешь? – жалко возмутился Зубр.

– Из-за бабы. А кто бабу твою со свету сжил. Ты?

– Я?! Нет! Это все… Я знаю, про какого адвоката ты говорил! И знаю, кого она защищает! Козьмин его фамилия! Козел вонючий! Он ее сделал!

– Ты жил с Корчиной?

– Да. То есть не совсем… Я в Таиланде зависал, когда все случилось. Мне отсидеться нужно было после произошедшего. Возвращаюсь и узнаю, что Ленки нет. Оказывается, она со своим бывшим женихом сошлась.

– В ночь убийства этот бывший жених с Эльвирой был. Но Эльвира это отрицает.

– Это он так говорит. Чтобы отмазаться. Но я-то знаю, чья это работа…

– Да, но Эльвира больше всех заинтересована была в ее смерти.

– Зачем ей это? Ведь Ленка ей все отдала. Ну, почти все. А Эльвира, да, она еще та сука!

– Кому «Седьмая эра» после Горухана отошла?

– Эльвира выкупила. Не сама, через подставных.

– Ремонт кто делал?

– Я людей своих дал. Мне же всем этим рулить.

– Вместо Горухана?

– А чем я хуже?

– Теперь ты на коне. А в седло тебя Эльвира с Антоном посадили… Иуду посадили. Ты же их тоже предашь. Уже предаешь… Ты знал, что Эльвира голову мне морочит?

– Да, она говорила. Сказала, чем тебя грузить, если ты вдруг появишься. Ну, я прораба озадачил, он тебя потом и промыл.

– А общежитие почему сгорело?

– Какое общежитие?

– Фабричное. На Фабричной улице.

– Чего не знаю, того не знаю.

У Торопова еще много было вопросов к продажному Зубру, но в зеркале заднего вида его взгляд уловил подозрительное движение. К ним приближалась машина. Похоже, на джип «Чероки» старой модели.

Вернее, джип уже приблизился. Расстояние до него метров пятьдесят, но, видимо, сидевшие в нем люди сочли такую дистанцию оптимальной. Машина остановилась, из нее вышли двое в кожаных куртках и с автоматами.

Стрелять они начали сразу, однако Павла спасло то, что задние двери в машине были распахнуты настежь. Он вывалился из «Мерседеса», закатился за корягу, лежавшую вдоль дороги.

Хорошая коряга, толстая, в обхват рук толщиной, но трухлявая, пустая изнутри. От пуль она не защитит, но за ней можно прятаться. И даже следить за противником сквозь множество щелей.