Мужчина, которого предала женщина - Колычев Владимир

– Руки убери!.. Вот так-то лучше… И не надо кормить меня кокосами, я не дурочка, чтобы на такое вестись. Необитаемый остров… Ну, может, и будет остров. С тобой. Но сначала я должна Эдуарда спасти. Ему совсем недолго осталось…

– Что недолго?

– Аневризм у него, сосуд в голове слабый, в любой момент лопнуть может. Лечению это не поддается, а дело серьезное. Врачи не больше года ему дают. Он боится, и это его ослабляет… Пусть он умрет в своей постели. А когда траур закончится, можно будет подумать и об острове. С тобой. Если захочешь.

– Я-то захочу. Только положение у меня такое, что мне долго в России оставаться нельзя.

– Так для этого у вас Карпатов есть. Он точно оружие в Чечню поставлял. И денег у него много. Думаю, миллионов на двадцать вы его сможете раскрутить. Или даже на пятьдесят. На них и купите остров. А потом ты меня в гости к себе пригласишь. У Эдуарда на Майорке яхта есть – не самая, конечно, большая, но можно до любого острова доплыть. То есть дойти. Моряки не любят это слово, у них только дерьмо в проруби плавает… Знаешь, я уже сейчас моряком себя почувствовала. Мы бы уже сегодня на яхте катались, а я здесь… Ты бы помог нам с Эдуардом, а то у него стресс, как бы не случилось чего от волнения. Если с ним что-то случится здесь, я тебе этого никогда не прощу. Ни тебе, ни Цаплину. А так у кого-то из вас есть шанс. Может, у тебя?

– Шанс – это всего лишь шанс. А мне гарантии нужны. Я помогу вам с Эдуардом, увезу вас отсюда, – сказал Медник. – Но ты должна мне… ты должна пережить со мой… э-э… сильное ощущение…

– Мы обязательно с тобой встретимся.

– Нет, так не пойдет. Мы встретимся с тобой прямо сейчас. Сначала тело, потом дело…

– Но я тебе не верю! – возмутилась Дарьяна.

– Я тебе тоже… Но мы должны сломать лед недоверия.

– Я не знаю.

– А ты подумай…

– Ну, если ты дашь слово офицера…

– Слово офицера!

– И все равно, не знаю…

– Может, я тебе подскажу?

Валентин снова услышал шорох одежд, тяжелое пыхтение. Похоже, Медник снова дал волю рукам. Дарьяна, кажется, сопротивлялась, но, похоже, не очень удачно…

Он не стал ждать, что произойдет, и бегом поднялся на мансардный этаж, забарабанил в дверь. Переборка здесь была тонкая, и Валентин слышал, как Дарьяна отталкивала от себя Медника.

Юра открыл дверь, и его лицо исказилось от ярости.

– Ты?!

Он ударил коротко, без замаха, и так быстро, что Валентин просто не в состоянии был отреагировать. Кулак врезался точно в подбородок, и в голове что-то взорвалось…

Очнулся Валентин в своей комнатушке на втором этаже. Рядом стояла кровать Медника, но она была свободна. Неужели Юра снова у Дарьяны?

Валентин вскочил с кровати, но едва не потерял сознание от боли. И перед глазами все поплыло.

На ногах он удержался, с болью совладал, но в мансарду поднялся с огромным трудом. Было желание со всей силы ударить в дверь, и плевать, что Медник снова отправит его в глубокий нокаут. Но Валентину банально не хватило сил для грозового шума. Да и не нужно было стучать в дверь, потому что она была закрыта снаружи. Значит, Дарьяна в комнате одна.

Он отодвинул в сторону засов, открыл дверь, переступил через порог. Дарьяна действительно была одна в этой маленькой и душной комнатке. Она лежала на кровати поверх покрывала; увидев его, презрительно скривила губы.

– А стучаться тебя не учили? – спросила она. – Стучать ты научился, а стучаться – нет. Плохо, Валя, очень плохо. Закрой дверь с той стороны!

– Когда я стучал?

– Ты Эдуарда сдал. Потому что ненавидишь его. Если бы из-за денег, я бы поняла. А ты его просто ненавидишь. А ненавидишь его потому, что он сильный и смелый. Он такой, а ты – жалкий и ничтожный… Я, кажется, сказала, закрой дверь!

Валентин не собирался выполнять ее требование. Он должен был доказать ей, что изменился, что стал по-настоящему крутым парнем. Но ему пришлось уйти, потому что появился Цаплин.

– Опять у вас тут сыр-бор? – скривился он, глядя на Валентина. – Где Медник?

– Не знаю.

– Зато я знаю, из-за чего вы тут сцепились.

Валентин думал, что Цаплин прогонит его, чтобы самому занять его место и остаться с Дарьяной наедине. Но командир ушел вместе с ним. Правда, сначала он оставил возле двери Нику, которую привел с собой, велел ей держать Дарьяну взаперти и никого к ней не пускать.

– Совсем из-за бабы с ума посходили, – в сердцах бросил он, когда вместе с Валентином спустился на первый этаж. И, жестко глянув на него, добавил: – Еще раз увижу тебя возле Дарьяны, пеняй на себя. Ты меня понял?

– А сам?

– Что сам? – свирепо сощурился Цаплин.

Но Валентин выдержал этот взгляд. В конце концов, он совсем не тот рохля, за которого его держит Дарьяна.

– Сам к ней можешь?

– Могу. Потому что нравлюсь ей… Но это не имеет никакого значения. Во всяком случае, для меня. И у нас ничего не будет… И у тебя с ней тоже… Давай в подвал, Теплова сменишь.

– Так Теплов меня менял! Сейчас не моя очередь! – возмутился Валентин.

– Людей нет, а заканчивать надо, – смягчившись, сказал Цаплин. – В секрет некого ставить. А ты сам знаешь, какая обстановка…

– Я в секрет пойду.

– Пойдешь, когда сменишься. Там совсем немного осталось, часа на два работы. Давай, давай, обстановка серьезная, как бы нам этот лаз не понадобился…

Валентин отправился в штольню, где самозабвенно работал Теплов.

– Вовремя ты, – сказал Алексей. – Как раз вверх идти надо. Там камыши, место безлюдное, рой – не бойся. Но все равно будь осторожен…

Теплов передал ему эстафету и был таков. Оставшись в одиночестве, Валентин включил приемник, на который выходил «жучок» в комнате Дарьяны. Но, как он и ожидал, сигнал через толщу земли не проходил. А жаль. Он так любил Дарьяну, что хотел быть рядом или хотя бы качаться с ней на одной радиоволне…

Ветер шевелил сухой камыш, легкое приятное потрескивание расслабляло, успокаивало нервы. И лягушки квакали где-то неподалеку, настраивая на благодушный лад. Сыро под ногами, но Валентин не хотел этого замечать. Ночь над землей, темно, наломать бы камыша, сбить его в перину, лечь и смотреть на звезды. Но как бы ни убаюкивала его природа, нервы все-таки напряжены. Неспокойно на душе. Как там Дарьяна одна, без него? Что, если Цаплин с ней? Или Медник?…

Пять часов он потратил на то, чтобы пройти несчастных два метра. Порода оказалась слишком прочной, каждый сантиметр давался с большим трудом. Но ничего, все-таки он справился с заданием. Подземный ход проложен от начала до конца и готов к эксплуатации. Надо спускаться вниз, возвращаться в дом, чтобы сообщить Теплову, пусть он маскирует выход… А может, придется доложить и Цаплину. Если тот сейчас находится в компании с Дарьяной. Вдруг она предложила ему испытать с ней «сильное чувство»?…

Сгорая от ревности, Валентин вышел в подвал. Внутри никого не было, дверь в помещение, где сидели Тихоплесов и его порученец, не охранялась. Ее сторожил навесной замок, большой, амбарный, но при желании его можно было сковырнуть ломом, благо за инструментом далеко ходить не надо. А зачем Валентину выпускать на свободу своего врага?

Зачем?!

А зачем он хотел быть сильным и смелым? Для чего он тренировал свой характер?… Он хотел быть настоящим мужчиной, чтобы превзойти Тихоплесова. Дарьяна должна была понять, что зря порвала с ним, искусать себе локти с досады… Но Дарьяна скорее ляжет под Цаплина или Медника, чем одарит Валентина милой улыбкой. Он для нее малодушный жлоб и презренный предатель… А ведь она ляжет под кого-нибудь. Потому что и Цаплин ей нравится, и Медник: их она считает настоящими мужчинами…

Валентин поднялся на первый этаж. Тишина. На втором то же самое, если не считать храп, который поднял Теплов. А на чердаке он увидел Нику. Девушка сидела на теплом полу, приложив к вискам пальцы. Услышав подозрительный звук, она встрепенулась, посмотрела на Валентина.

– Что, к Дарьяне своей пришел? – язвительно спросила она.

– Может, к тебе?… Нам никто не помешает. И деньги у меня есть.

– Тихо ты, – перешла на шепот Ника. – Деньги у него есть… Ну, я в принципе могла бы…

– А с Иваном? Он тебя на старом месте ждет, – заговорщицким шепотом сообщил Валентин.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– А с тобой?

– Может, потом? Я пока отдохну немного… Ты иди, я за тебя побуду.

Валентин не очень верил, что Ника поведется на столь незатейливую и грубую хитрость.

– Потом нельзя будет, потом Вадим вернется. У нас не больше часа… – мысленно просчитала она.

– Но я не могу здесь. – Он взглядом показал на дверь, за которой находилась Дарьяна. – Все-таки бывшая жена. И чувства остались…

– Понятно. Тогда я к Ивану… Я знаю, ты никому не скажешь.

Ника ушла, оставив Валентина в полном смятении. Он мог выпустить из-под стражи Дарьяну, ее мужа, вывести их из дома. И он готов был к этому. Но сможет ли он уйти беспрепятственно? Что будет, если его задержат? Цаплин сочтет его предателем, а это само по себе уже приговор. И застрелить он может, не моргнув глазом.