За все спрошу жестоко - Колычев Владимир

– Ты Нахрап? – спросил смельчак тихо, как человек, привыкший, что его все слушают.

Видно, что еще пацан, но жуть какой матерый. Впрочем, это не должно было смущать Нахрапа.

– Я, – набычился он.

– Наташа где?

– Наташа? Тебе какое до нее дело? Ты кто такой?

– Сэм я.

– Сэм?! – озадаченно проговорил Нахрап.

Чувствовалась гранитная твердость в этом парне, и сила, потому и взгляд у него такой тяжелый, гипнотизирующий. Такие люди умеют сплачивать и вести за собой толпу. И если это и есть тот Сэм, о котором говорил Свирид, то теперь понятно, почему он смог взять под себя целую зону. И еще холод у него в глазах, ледяная мгла. Такой человек действительно может убить...

– Я все знаю, Нахрап, – спокойно, без надрыва, но леденящим голосом сказал он. – Но могу тебя простить. Если прямо сейчас отдашь мне Наташу.

– Ты?! Можешь меня простить?! – хохотнул Нахрап. – Я так понял, вы там все, волынские, клоуны...

– Слышь, Нахрап, не гони волну! – вмешался вдруг Свирид.

Глянув на него, Нахрап вдруг понял, что тот повелся на какое-то потустороннее очарование этого парня.

– Дай с человеком поговорить! – чуть ли не требовательно сказал он. И, обращаясь к Сэму, спросил: – Ты Слоняку знаешь?

Но Сэм едва глянул на него.

– Какого конкретно Слоняку? – небрежно спросил он.

– Юрку Петряева.

– Знаю.

– А я Свирид.

– Слышал, – все так же без всякого интереса сказал Сэм.

И снова посмотрел на Нахрапа своим тяжелым взглядом.

– Мне нужна Наташа.

– Да пошел ты знаешь куда?

В ответ Сэм едва заметно пожал плечами и бесшумным шагом вышел из кабинета. И дверь за ним закрылась тихо. Но Нахрап почему-то вздрогнул.

Какое-то время он стоял в оцепенении, потом бросился в приемную, схватил за грудки сидящего там «быка».

– Как этот урод сюда попал?

– Ну, смотрю, идет...

– Почему не остановил?

Парень лишь развел руками. Примерно так же ответил Нахрапу и Груз. Но этому в наказание он набил морду. И злой, как собака, вернулся в кабинет.

– Что за Наташка? – взволнованно спросил Свирид.

Он тоже был под впечатлением от Сэма.

– Да та самая наркоманка... – хватаясь за бутылку, Нахрап резко махнул свободной рукой. – Сейчас она подъедет. Забирай.

– Да нет, не надо, – мотнул головой Свирид.

– Чего так? – усмехнулся Нахрап.

– Сколько там этих волынских? – вопросом на вопрос ответил бригадир.

– Не знаю. Десятка два-три... Вроде ничего пацаны, здоровые. Только квашня там какая-то, а не бригада...

– Теперь Сэм появился. Он в эту квашню цемента добавит... Отдал бы ему Наташку, и все дела.

– Кто он такой?

– Я же тебе сказал, кто он такой. Он зону держал, а это тебе не просто так. Атомный пацан, в натуре. Теперь я понимаю Слоняку. А Слоняка у меня не последний человек. И Михась его конкретно знает, и Авера тоже. Да, Нахрап, умеешь ты врагов наживать...

– Да чхать я хотел на этого Сэма!

– Ты понял, почему он ушел? Почему стрелу не забил? Потому что с тобой говорить не о чем. Теперь тебя можно только убить.

– Пусть попробует.

– А чего тут пробовать? Он блатных в зоне убивал. Они его в угол загнать хотели, а он их всех... Одного задушил, другого заточкой... И смотрящего, как кабана, завалил... Я же говорю, мне Слоняка все уши про этого Сэма прожужжал.

– Тогда будем считать, что вызов принят. Поверь, у меня есть чем ответить.

– Я понимаю, если бы по реальному делу рамсы, а то из-за какой-то телки...

– Дело не в телке! – отрезал Нахрап. – Дело в принципе! Если каждый будет ко мне приходить и права качать, я что, под каждого подрыгивать должен?.. Короче, это моя тема, и я ее буду решать!

– Все правильно, Нахрап, – немного подумав, кивнул Свирид. – Я бы тоже этого Сэма послал... И телку ему отдавать не надо...

– Хрен ему по всей морде!

– Уважаю... И ты меня уважь. Телку мне отдай.

– Ты же не хотел! – подозрительно глянул на бригадира Нахрап.

– А сейчас хочу. Интересно узнать, что это за Наташка такая, из-за которой такие крутые пацаны бодаются...

Нахрап кивнул. Он уже понял, что задумал Свирид. И решил его не останавливать. Видимо, Сэм действительно крутой мэн, и неплохо было бы решить с ним вопрос по-мирному. Сам он к нему на поклон не пойдет и под дулом пистолета: гордость не позволит. Но если Свирид готов стать посредником, то почему он должен отказываться?.. Слишком уж много у Нахрапа важных дел, чтобы воевать с волынскими из-за какой-то шлюхи.

Семен в недоумении смотрел на Кита. Мало того, что этот деятель вложил его ментам, так у него еще хватает совести пасть на него разевать.

– Сэм, я понимаю, ты крутой, ты три года зону топтал. Но так дела не делаются!

Кит уже дядька. Двадцать два года всего, но выглядит он как взрослый мужик. Волосы еще пышные, но уже залысины видны. И усы у него густые, жесткие, и вид председательский... Только ему хорошо колхозом каким-нибудь рулить, а не бойцовской бригадой. Слишком уж он осторожный и продуманный, чтобы лезть на пулеметы, взрывать вражескую оборону, захватывать высоты. Потому волынская бригада так и осталась бесплатным придатком люберецкой братвы. А ведь у него под рукой действительно стоящие пацаны. Настоящие львы. Только верховодит ими баран.

– А как они делаются? Отказываются от стрелки с Нахрапом? Так дела делаются?.. А за Пупа ты почему не подписался? Почему это Нахрапу с рук сошло?

– Ну, это же солнцевские! Я не мог рисковать своими людьми!

– Не мог? А что ты вообще за три года смог? Что у тебя есть? Кооператив?!

– А что, этого мало?

– Много. Если развиваться. А у тебя где развитие? Где новые цеха?

– Нам и этого хватает, – нахмурился Кит.

Определенно, он не чувствовал за собой никакой вины. Даже пацаны смотрели на него с осуждением, а ему хоть бы хны.

– А водка где? Почему ты этим не занимаешься?

– Занимались, потом закрылись. Опасно это. Да и невыгодно уже... Не надо на меня давить, Сэм. Я все делаю как надо. Мы подвал этот выбили, спортзал открыли, людей заняли. И живем себе тихо-мирно. Все люди при делах... Если кому-то не нравится, я никого не держу...

– В том-то и дело, Кит, что ты никого не держишь. Сколько у нас бойцов было? Три десятка? Четыре? А осталось сколько? Хорошо, если дюжина наберется.

– Не дюжина, а четырнадцать.

– Этого, по-твоему, много?

– Достаточно.

– Ты, я слышал, дом себе построил?

– Допустим.

– Себя ты не обидел. А пацаны от тебя уходят. Потому что ничего от общего дела не имеют. А это общее дело, Кит!

– Все с общака имеют! – отрезал Кит. – И ты в первую очередь. Грев тебе на зону откуда шел, не знаешь?

Гладко стелил Кит, и не подкопаешься.

– Кооператив наш хорошо работал. И в общаке у нас хорошие деньги, – продолжал Кит. – А дом я себе своими руками построил. Никого не нанимал, сам кирпичи таскал... И не надо на меня тут наезжать!

– Не понял. Нахрапу на тебя наезжать можно, люберецким на тебя наезжать можно, балашихинским тоже можно...

– При чем здесь люберецкие? При чем здесь балашихинские? Мы никому ничего не платим.

– А помнишь точки, куда мы водку развозили? С одной стороны там люберецкие все подмяли, а с другой – балашихинские... И Нахрап у тебя Алекса отбил. А у него банк. У него торговый дом. У него миллионы.

– Алекс нам ничего не платил. Какой нам смысл был за него стоять?

– Мог бы его на бабки поставить.

– Поздно было, – вздохнул Кит. – Солнцевские нас уже обскакали...

– А до солнцевских нельзя было?

– Так это же не наша территория.

Семен обвел пацанов удивленным взглядом. Ну, куда ни ткни, все у Кита шито-крыто. Да и сами пацаны не дергаются, хотя понимают, что Кит завел их бригаду в тупик. Видимо, их устраивает такая спокойная сытая жизнь. Большая часть пацанов ушла в дальнее плавание, и нагрузка на общак ослабла, а значит, на жизнь хватало всем. Может, и не вольготно им в этой тихой гавани, зато безопасно. И только Семен мог встряхнуть это болото. Что, в общем-то, нетрудно было сделать.

– Кит, ты не кит. Ты жук навозный. У тебя под каждой лапкой навоз. Мягко тебе и тепло. Дерьмецом, правда, воняет, но ты к этому привык...

Честно говоря, Семен не знал, как себя вести в этой ситуации. Можно было наехать на Кита, предъявить ему за ментов, которым он его сдал. Но уж больно тот мягко стелет. Скажет, что он здесь ни при чем, а доказательств у Семена нет. А вокруг свои пацаны, не враги какие-то, с которыми можно не церемониться. Их голыми предъявами не проймешь.

Впрочем, была у Кита больная мозоль, на нее Семен и надавил.

– Ты с Осмолом разобрался? – резко спросил он.

– Хотел разобраться, но не смог, – с сожалением развел руками Кит. – Не нашел его.

– А может, очко сыграло?

– Нет.

– А у Осмола не сыграло. И у Самокура тоже. И нож мне под ребро вставили. Еле выжил...

– Извини, – с досадой вздохнул Кит.

– И это все, что ты можешь мне сказать?

– Не все... Ну, не смог я развернуться. Не смог!.. Хотел, но не получилось. Не мое это!