Покойся с миром - Желязны Роджер

Он повернулся к Марии:

— Мисс Борсини, вы хотите о чем-то спросить?

— Нет.

— Очень хорошо, — сказал он, вставая со стула. — Я сам собирался в город и с удовольствием подвезу вас до отеля «Отон».

Мы не произнесли ни слова, встали и вышли вслед за ним из комнаты. Мария немедленно схватила меня за руку, я почувствовал, что она дрожит и находится на грани истерики. Я обнял ее за плечи, так мы и дошли до машины.

Доминик вынес наши вещи, Виктор сел за руль. Заднее сиденье было предоставлено в наше полное распоряжение, и она проплакала до самого отеля.

Пока мы ехали, я пытался запомнить каждый поворот, название каждой эстакады и каждого перекрестка на въезде в город. Поездка длилась никак не менее часа, но в итоге я был практически уверен в том, что смогу повторить маршрут.

— Правда красиво? — спросил Моралес, когда мы миновали ослепительно белый бетонный район города.

Мы не ответили. Мы не реагировали на все его попытки завести с нами разговор на нейтральные темы.

Он вздохнул и на время замолчал.

Я чувствовал все усиливающуюся ярость, а еще удивление по поводу того, что все дело закончилось так резко и странно. Они нас держали в тюрьме в течение, вероятно, нескольких недель, потом вдруг решили, что ошиблись, и извинились как ни в чем не бывало. Я совершенно не понимал, что происходит, кроме того, их отношение, как мне показалось, было специально рассчитано на то, чтобы привести меня в ярость. Мучения, унижения, равнодушие и освобождение — все говорило о том, что наша ценность для вселенной заключалась лишь в информации, которой мы якобы обладали и которую они желали получить. Очень хорошо. Я надеялся, что очень скоро они узнают истинную ценность моего отношения к ним. У меня возникло к ним особое отношение.

— Полагаю, вы захотите предъявить претензии через посольства ваших стран, — сказал Моралес, когда мы подъехали к отелю. — Разумеется, с нашей стороны последует письменное извинение, мы выразим глубокое сожаление, что все получилось так нескладно. Говорю это вам только потому, что советую потратить время на более приятные вещи. Наслаждайтесь пребыванием в нашей прекрасной стране, в ее столице.

Мы вышли из машины. Доминик достал чемоданы из багажника и поставил их на тротуар. Он улыбался.

Моралес тоже вышел из машины и остановился перед нами.

— Наслаждайтесь, — сказал он, протягивая руку.

Я посмотрел на его руку, потом — ему в глаза. Поднял чемоданы и внес их в вестибюль. Никто из нас не обернулся, однако номерной знак его машины я тоже запомнил.

Нам предоставили номер на верхнем этаже в задней части отеля.

Когда наш багаж уже находился на стеллаже и дверь за коридорным закрылась, Мария бросилась мне в объятия. Ее била дрожь, она рыдала. Я крепко прижимал ее к себе, гладил по шее и волосам. Лишь через несколько секунд осознал, что мы целуемся. Решил не останавливаться. Это было рефлексом как с моей, так и с ее стороны.

Ситуация продолжала развиваться, хотя ни я, ни она не произнесли ни слова. Буквально через несколько минут мы оказались в постели. Потом началась дикая скачка в полной тишине, по пейзажу плоти, ее волосы были в моей руке, а мягкое тело выгибалось подо мной. В течение некоторого времени ничто другое не имело для нас значения.

Потом я лежал, глядя в потолок, курил, а она прижимала мой левый бицепс к своей груди.

— Что будем делать? — шепотом спросила она.

— Попытаемся понять, что произошло, — ответил я. — Моралеса убивать пока не следует. Возможно, придется подождать несколько месяцев. Возможно, я покину страну, чтобы вернуться потом. Но я его достану.

— А что будем делать с другим делом? — спросила она после долгой паузы.

— Все связано. Каким-то образом. Я в этом не сомневаюсь.

Она крепко сжала мою руку, потом отпустила.

— С чего начнем?

— Сообщим в наши посольства о том, что с нами случилось.

— А чем это нам поможет?

— Ничем. Но я думаю, что мы должны так поступить. Давай в течение некоторого времени вести себя достаточно предсказуемо.

Я потушил сигарету и погладил ее по волосам.

VIII

Его звали Дональд Мэйсон. Лет пятидесяти, как мне показалось, черные волосы едва тронуты сединой. Взгляд темных глаз твердый, движения — неторопливые и уверенные. Речь с ярко выраженным бостонским акцентом без растягивания слов звучала убедительно.