Чертова баба - Арбенина Ирина

— Да уж… — хлюпая единственным уцелевшим мокрым валенком, согласилась Аня. — Неуклюжая… это точно. Спотыкаюсь просто на ровном месте!

— А вот мы вас сейчас спиртиком разотрем… Носочки шерстяные наденем!

— Они же колются!

— А вот и хорошо! Самый жар, когда носочки колются.

— Валентина Петровна, я не поскользнулась, — глотая горячий чай, медленно и со значением произнесла Аня, когда «приключения» наконец закончились и она снова сидела на своей железной кроватке, укрытая тощим солдатским одеяльцем. — Вы понимаете?

— Понимаю, понимаю, — послушница отвела глаза.

— То есть… вы все видели?

— Все не все, а кое-что видала.

— Вы следили за мной?

— А как же, милая, без пригляда-то?!

— Значит, тут следят за чужими?

— И за чужими, и за своими.

— Ах, вот что! Значит, за всеми следят и обо всем кому нужно докладывают?

— Да вы не ахайте. Что ж в том плохого? Вот не доглядела бы я за тобой и плавала бы ты там вместе с ведерком… Еще минуток десять такого ледяного купания — и спиртик бы не помог, не оттерли бы мы тебя.

— Это верно, — согласилась Аня.

И Светлова вспомнила фразу хорошего писателя: «В России без доносов, как без снега, нельзя — земля вымерзнет».

— Валентина Петровна, — осторожно начала Светлова. — Мне кажется, нам с вами нужно поговорить откровенно.

Ефимия снова отвела глаза.

— Ну, что вы все время глаза отводите? Вы же понимаете, что это были самые настоящие покушения на мою жизнь, разве не так?

Ефимия молчала.

— А вы сами — разве вы за свою жизнь не опасаетесь?

Валентина Петровна продолжала молчать.

— Например, вам нынешней ночью псалмы читать. Не боитесь?

Послушница невольно вздрогнула.

— Вы хоть понимаете, что вам нельзя там одной сидеть?

— А почему, Аня, вы так не хотите, чтобы я там сидела? — наконец спросила она.

— Я не могу вам всего сейчас объяснить. Не могу, потому что мои предположения могут не подтвердиться! И тогда получится, что пугала я вас напрасно. Но сдается мне, Валентина Петровна, что нынешней ночью вам одной там, в церкви, находиться опасно.

— Ну, во-первых, я не могу их не читать, — возразила Ефимия. — Понимаете, они, эти псалмы, «неусыпляемые»! Останавливаться нельзя, понимаете?

— Да вот на том и расчет, видно, что нельзя.

— Что ж делать? — вздохнула собеседница.

— А вы читайте их… как обычно. Но только где-нибудь в другом уголку сядьте… В другом!

— А там, на моем месте, кто же?

— Вот именно — кто же? — пробормотала Аня.

— Может, вместо меня кто-нибудь?

— Да если бы был кто-то, кого совсем не жалко, — заметила Светлова. — Боюсь, среди живых существ, не говоря уж о людях, даже очень скверных, такого не найдется.

— Да? — о чем-то задумалась Ефимия. — Вы говорите, среди живых существ?

Светлова только вздохнула.

— Пойдемте, я вам кое-что покажу, — вдруг позвала ее Ефимия. — Надевайте сухую одежду и, если отогрелись, — идем! Может быть, это то, что нам нужно.

Послушница принесла откуда-то связку ключей, и они со Светловой направились к старому зданию монастырской богадельни.

— До сих пор никак не отремонтируем эту богадельню, — объясняла Ефимия на ходу. — Поэтому и не используем для жилья. А сами, видите, как теснимся.

Денег все не хватает.

— Понятно, — сочувствуя монастырским трудностям, вздохнула Светлова.

— Здесь ведь до перестройки колония была. До революции монастырь, потом, при Советах, колония, а сейчас вот опять монастырь.

— Вот как?

— А в этом здании, где до революции богадельня была, у них, у колонистов этих, мастерские размещались. Они на заказ для какой-то фабрики работали… ну, трудом исправлялись.

— И что же?

— Колонию-то отсюда убрали, а продукция их — видно, последняя целая партия, осталась. Так с той поры и лежит. Не знаем, что с ней делать.

Ефимия с трудом повернула ключ и открыла дверь, никем, очевидно, давно уже не открывавшуюся.

Светлова заглянула в темное помещение и отшатнулась: какие-то ноги… руки… сложенные штабелями.

— Они манекены раскрашивали, — объяснила Ефимия. — Ну, такие, знаете, на которые в магазинах одежду надевают.

— Вот оно что…

Аня с восхищением смотрела на догадливую Ефимию.

Вот голова! Все-таки недаром эта «голова» пребывает в почетной должности кормилицы и практически кормит целый монастырь — своеобразный, но, в общем, достаточно доходный бизнес. А для бизнеса нужна голова. Так что Светлова в Ефимии не ошиблась.