Бумер-2: Большая зона - Троицкий Андрей

Эпилог

Самолет "Аэрофлота" приземлился в аэропорту Никосии точно в назначенное время. Слонявшийся по залу прилетов загорелый темноволосый киприот в светлом льняном костюме и голубой, под цвет глаз, рубашке, остановился возле стойки паспортного контроля. Как только из накопителя стали выходить первые пассажиры московского рейса, он поднял на уровень груди табличку, на которой жирным черным фломастером была выведена фамилия Будариной.

Мужчина, Георгий Псокас, представлял интересы местной фирмы по торговле недвижимостью. Точнее, он встречал клиентов, купивших недвижимость на Кипре. В какой-то степени он был не только менеджером, но и гидом, поскольку кроме оформления необходимых бумаг, в его обязанности входило сопровождение новых владельцев к их благоприобретенным апартаментам или особнякам. Впрочем, это могли быть и шикарная вилла у самого моря, и небольшая квартирка где-нибудь на окраине Пафоса. Этим летом работы у Георгия было через край – встречать новых хозяев из России приходилось едва ли не каждый день.

Бударина понравилась Псокасу с первого же взгляда: красивое лицо славянского типа; под легкой тканью свободного белого платья угадывается стройное тело нерожавшей женщины. У Георгия разыгралось воображение. Интересно, носит ли она нижнее белье или считает это дело пережитком прошлого? Он горестно вздохнул, вспомнив о том, что он солидный человек, обремененный многодетной семьей, а его фирма не поощряет легкомысленных отношений между сотрудниками и клиентами.

Хорошо одетая и причесанная, благоухающая французским парфюмом Бударина держала в правой руке небольшую клетку с довольно крупным белым попугаем, а левой придерживала висевшую на плече итальянскую сумочку на длинном ремешке.

Не переставая улыбаться, киприот представился, положил на свободную тележку небольшой чемодан, на него дорожную сумку и на приличном русском поинтересовался у Будариной, когда в Никосию прибудет ее основной багаж.

– Сумка и чемодан – это все, что я взяла с собой, – ответила Ирина Степановна, – не считая попугая.

– Вот как? – удивился Георгий, привыкший к тому, что русские привозят с собой очень много вещей, даже бронзовую скульптуру или мебель в контейнерах. – Что ж, тем лучше. Как зовут вашу птичку? Борхес? Где-то я слышал это имя. Кажется, это знаменитый аргентинский писатель?

Бударина постеснялась признаться, что никогда о нем не слышала. А имя – что имя? Какой-нибудь шибко грамотный зек решил приколоться и назвал птицу вместо Борьки Борхесом. Нормальный ход – на зоне полно интеллигентных людей. Судьба, как судья, не разбирает, у кого какое образование.

На автостоянке их ждал светлый "фольксваген гольф" с открытым верхом. Георгий знал, что клиенты любят сидеть впереди, рядом с водителем, разглядывая окрестности и памятники старины, которым в столице Кипра нет числа. Поэтому он галантно открыл дверцу, помог даме устроиться на первом пассажирском сиденье и посоветовал воспользоваться темными очками. Солнце, действительно, заливало волшебный пейзаж ослепительно ярким, всепроникающим светом. Вещи и клетку с попугаем Георгий поставил на заднее сиденье.

Бударина выглядела ошарашенной. Эдемские краски и запахи юга, богатая растительность, так не похожая на скромные березки и осины средней полосы России, – все это привело ее в восторг. Она вертелась на месте как заводная и не уставала задавать вопросы: ее интересовало каждое мало-мальски приметное строение, попадавшееся по дороге. С лица Ирины не сходила счастливая улыбка.

Георгий подумал, что его клиентка ничем не отличается от остальных клиенток из России, впервые оказавшихся в этом раю. Когда машина, вырвавшись из города, весело помчалась по шоссе, то взмывая на зеленые холмы, то спускаясь с них с такой скоростью, что у Ирины замирало сердце, Георгий одобрительно посмотрел на нее и сказал:

– Мадам, вы сделали очень хороший выбор, когда купили этот дом. Цены на недвижимость растут быстро. Если надумаете продать дом, скажем, через пару лет, вы хорошо заработаете.

– Я знаю об этом, но пока ничего продавать не собираюсь, – сказала Бударина. Помолчав немного, она добавила: – И вряд ли соберусь.

Ветер трепал ее светло-каштановые волосы, вокруг до самого горизонта тянулись виноградники, на пологом холме возвышались какие-то живописные развалины, а солнце еще не начало припекать в полную силу, потому что до полудня было далеко. Состояние возбуждения у Будариной прошло, она замолчала, зато киприот перехватил инициативу и болтал обо всем, что в голову взбредет, не закрывая рта.