Тустеп вдовца - Риордан Рик

— Замечание принято.

Она сухо улыбнулась.

— Вы кажетесь симпатичным парнем. Вчера вечером вы спрашивали про «Сеньориту Билли». Это единственная песня, которую я написала сама, мистер Наварр. Автором всех остальных является Брент — вы об этом знали?

Я ответил, что не знал, и попытался скрыть удивление.

— В студии они как-то странно звучат, — наконец снова заговорила Миранда. — Ас говорил мне…

— Ас?

Она мысленно перестроилась и улыбнулась.

— Джон Креа. Мой старый… бывший продюсер. Ему нравится, когда его называют «Ас» — летная куртка и все такое.

— Уж можно не сомневаться.

— Знаете, Ас рассказывал мне, что некоторые певцы пытаются повторить в студии то, что приносит им успех на сцене. Наркотики, беснующиеся зрители, ну, и так далее. Кое-кто поет, повернувшись спиной к операторам, или в темноте. Ас говорил об одной звезде рока; так вот, ему требовалось немного постоять на голове перед выступлением, чтобы «разогнать кровь». Я не шучу. Ас часто повторял, что готов сделать все, чтобы мои песни звучали как следует.

— А вы знаете, что вам нужно?

Я видел, что Миранда пытается сформулировать правильный ответ, и на ее лице появилось серьезное выражение, которое ей совсем не подходило. Потом она посмотрела на меня и решила быть искренней, снова смягчилась и улыбнулась.

— Нет, я просто представляю, что вишу вниз головой в темноте с бутылкой виски и пою: «Билли поехал прокатиться прошлой ночью…» — Она пропела несколько слов и смолкла. — Это не слишком помогает, но на душе у меня становится легче.

Прозвенел звонок, Миранда надула щеки и выдохнула.

— Хозяин зовет меня обратно. Хотите остаться и посмотреть, как я вымучиваю еще несколько песен?

Я покачал головой.

— Мне нужно сделать несколько визитов в городе, перед возвращением в Сан-Антонио. Вы не ответили на мой вопрос.

Миранда посмотрела мне в глаза, попыталась игриво улыбнуться, но у нее не получилось.

— Какой вопрос вы имеете в виду, мистер Наварр?

— Кто создает вам трудности, если не Шекли и не Кэм? Кто из тех, кого вы знаете, хочет, чтобы у вас ничего не получилось?

Она опустила глаза, ее руки легли на край диванчика, плечи опустились. Миранда была такой миниатюрной, что могла слегка поджать ноги и болтать ими в воздухе.

— Я не хотела лишать вас приглашения Эллисон на вечеринку, — сказала она. — Приходите завтра.

— Благодарю.

— В последние несколько месяцев Эллисон стала моей лучшей подругой. Она очень хорошо ко мне относится.

— Но вы не ответили на мой вопрос.

Когда Миранда встала, мы оказались так близко друг к другу, что могли бы танцевать медленный танец. Я увидел зеленые искорки в ее карих радужных оболочках — в противном случае я бы никогда их не заметил. Она заговорила так тихо, что я едва ее слышал.

— Самое смешное, что Эллисон Сент-Пьер — это единственный человек, который способен напугать меня по-настоящему. Вы спросили, и я ответила. Разве можно говорить такие вещи о друзьях?

Мило Чавес постучал костяшками пальцев в дверь.

— А вот и наш чемпион.

Он прошел мимо меня и огромной рукой обнял Миранду за плечи. Она оторвала от меня глаза, улыбнулась Чавесу и прижалась головой к его груди, позволив себе показать, как она устала.

— Все получается отвратительно, Мило.

— Нет, — возразил Мило, который настроился на позитивную волну. На его лице появилась широкая улыбка, я никогда не видел, чтобы он так сиял. Я был почти готов поверить, что мне приснился наш разговор об исчезнувшем боссе и деньгах. — Подожди, Миранда, пройдет неделя, и ты увидишь. Ты будешь поражена. Ты послушаешь свою запись и подумаешь: «Кто эта звезда, которая так здорово поет?»

Миранда попыталась улыбнуться.

Они вместе пошли по коридору, и Мило принялся массировать ей плечи, словно тренер по боксу, продолжая убеждать, что она все делает замечательно. Миранда бросила на меня прощальный взгляд и отвернулась. Снова прозвенел звонок, призывая их на запись.

Я позвонил из телефона-автомата в «Хоул фуд маркетс»[71] на Нос-Ламар своему информационному брокеру. Трубку подняла одна из соседок Келли Аргуэлло, думаю, Джорджия. Она слегка задыхалась, как будто я оторвал ее от занятий аэробикой. Я спросил ее про Келли.

Та ответила, что не уверена, дома ли она, и уточнила:

— Кто ее спрашивает?

Я ответил.

— Ах вот оно как, — голос Джорджии повысился на пол-октавы. — Келли дома, подождите немного.

Трубку со стуком положили.

Я услышал громкий смех Келли, и прежде чем она взяла трубку, успела сказать:

— Заткнись, Джорджия.

Раздался стук.

— Трес?

— Келли. Как учеба?

Она произнесла немецкий звук «ч» в задней части гортани.

— Середина семестра. Обязательственное право. Еще есть вопросы?

— Я пытаюсь отыскать пропавшего человека, нужно собрать на него информацию. Если ты занята…

— Разве я сказала, что занята? Ты в городе?

— Да, — ответил я после некоторых колебаний.

— Тогда заходи. Кажется, у меня в холодильнике есть «Шайнер бок».

Я посмотрел на крышу парковочного гаража, расположенного на противоположной стороне улицы. Она была украшена товарами, сделанными из папье-маше, — клубника, баклажаны и молоко.

— Я могу отправить информацию по электронной почте, если тебе нужно ее просмотреть.

— Ты же знаешь, этого недостаточно.

Когда Келли повесила трубку, я еще немного постоял, разглядывая цыпленка из папье-маше. Любое совпадение с реальными или вымышленными людьми носит исключительно случайный характер.

Когда я начал работать стажером у Эрейни, она в двух словах объяснила мне, как найти брокера по информации: студенты юридического факультета. Они счастливы получить небольшую сумму наличными и не задают лишних вопросов — разве что поинтересуются, где взять пива. Они трудятся как волы, умны и знают, как получить наилучший результат, используя бюрократическую машину. Едва ли кто-то еще из тех, кто работает в сфере информации, обладает такими многочисленными достоинствами.

К несчастью, мой студент юридического факультета обладал избыточными достоинствами. Если учесть, что Келли порекомендовал ее дядя Ральф, мне не следовало удивляться.

Когда я добрался до дома Келли Аргуэлло в районе Кларксвилля, та обрезала куст жимолости, который по внешней стене дома норовил забраться в окно ее спальни.

Заметить Келли не составляло никакого труда. Она из тех девушек, что сразу привлекают внимание, но с тех пор, как она переехала в Остин и выкрасила часть прядей в пурпурный цвет, пропустить ее стало практически невозможно.

— Мне нравится жимолость, — заявила Келли, когда я подошел к ней сзади. — К сожалению, пчелы разделяют мои чувства.

— У тебя аллергия?

Не отводя взгляда от ножниц, Келли округлила глаза и несколько раз кивнула.

— Эти ребятишки гудят в моем окне все лето. Сегодня первое утро, когда достаточно прохладно, чтобы подрезать кусты. Если мы доживем здесь до весеннего семестра, мне придется поменяться комнатами с Ди.

Келли поустойчивее встала на лестнице и потянулась мимо окна. На ней был зеленый верх от хирургического костюма и белые мужские плавки, которые по непонятной причине не скрывали фигуру. Я видел гибкое гладкое тело молодого пловца. Келли исполнился двадцать один год, но ни один бармен в здравом уме не стал бы ее обслуживать, не попросив показать документы. Черные с пурпурным отливом волосы она собрала в хвост, который принимался подпрыгивать всякий раз, когда она делала движение ножницами.

— Ты упадешь, — сказал я.

— Ну так держи лестницу, глупый.

Я держал лестницу, отвернув лицо в сторону, чтобы не упираться носом в плавки Келли. Так что мне пришлось сосредоточиться на соседнем доме.

— Твои соседи тоже отличные садовники.

Келли зашипела на меня, хотя никто не мог нас услышать. Грязный соседский двор зарос амброзией, на блоках из шлакобетона стояла ходовая часть «Шевроле», старый проржавевший холодильник прислонился к стволу дуба.

— У меня появилась новая идея. — Келли высунула кончик языка, пытаясь подрезать лозу. — Мы с Джорджией и Ди подумываем бросить юридический колледж и заняться бизнесом. Будем продавать старые стиральные машины и холодильники, которые люди ставят у себя во дворах. Если проехать по нашей части Остина, сразу становится ясно, что в этом есть огромная потребность. А ты что думаешь?

— Думаю, твой дядя тобой бы гордился.

Она улыбнулась. Мне довольно редко удавалось заметить сходство между Келли Аргуэлло и ее дядей. Но, когда она улыбалась, их родство сразу становилось очевидным. К счастью, когда Келли улыбалась, в ее глазах не появлялся маниакальный блеск.