Подруга Дьявола - Робинсон Питер

— Пинту черного, пожалуйста, — попросила Энни.

— Знаешь, — предложила Уинсом, — ты можешь остаться у меня, если… ну, ты понимаешь…

Кроме извинения за прошлую несдержанность, в этой фразе прозвучало еще и напоминание: после выпивки Энни не стоит садиться за руль.

— Спасибо, Уинсом, — ответила Энни. — Посмотрим. Желания напиться у меня вроде нет. Здравствуйте, доктор Уоллес. Я детектив Энни Кэббот. Мы с вами встречались, до того как меня командировали в Восточный округ.

Доктор Уоллес пожала протянутую руку.

— Я помню, — приветливо сказала она. — Зовите меня Лиз.

— Хорошо, Лиз.

— Как я поняла, вам поручили работу на выезде?

— Да, — подтвердила Энни. Принесли ее пиво, она сделала долгий глоток. — О, вот мне и полегчало, — переведя дух, произнесла она.

Хэтчли только что закончил рассказ о какой-то шутливой выходке Темплтона, и весь стол буквально задрожал от хохота. Даже суперинтендант Жервез не удержалась от смеха. Энни обратила внимание, что ее лицо раскраснелась — она, похоже, была изрядно под хмельком.

— А как продвигается ваше расследование? — поинтересовалась доктор Уоллес.

— Дело Люси Пэйн? Продвигается, но не так быстро, как хотелось бы. — Энни коснулась ее руки. Касание было легким и почти мгновенным, но она почувствовала, как Лиз вздрогнула. — Нам бы надо как-то встретиться, поговорить, сравнить наши записи: между этим делом и убийством Кевина Темплтона есть кое-что общее.

— Я в курсе, — отозвалась доктор Уоллес. — Я говорила с доктором Кларк, она ваш патологоанатом. Похоже, орудия убийства одинаковые.

— В обоих случаях использовались бритвы, вы это имеете в виду?

— Да. Весьма вероятно.

— Или скальпель?

— Тоже возможно. При таких ранах часто бывает невозможно точно назвать орудие поражения. Можно лишь сказать, что оно было очень острым. Правда, раздобыть скальпель не так-то просто для обычного мужчины, не врача.

— А для женщины?

— И для женщины. Но давайте перенесем наш разговор в морг. Вы меня там обязательно найдете. — Она улыбнулась. — Прошу прощения, мне надо сказать кое-что суперинтенданту Жервез, прежде чем она отключится.

— Тогда поторопитесь, — посоветовала ей Энни, поднимая бокал. — Пьем до дна.

Доктор Уоллес снова улыбнулась и, обойдя стол, села на свободный стул рядом с Жервез.

— Некомпанейская особа, — заметила Уинсом.

Энни посмотрела на нее:

— Уинсом, мне очень приятно видеть тебя веселой и довольной. Позволь мне угостить тебя. Как насчет чего-нибудь голубого или розового с зонтиком?

— О, даже не знаю, — растерянно произнесла Уинсом, прижимая к груди свой недопитый полупинтовый бокал.

— Да брось ты, отведи душу, — подмигивая, сказала Энни. — Кто знает, что случится завтра.

Склонившись к барной стойке, она попросила Сирила приготовить какой-нибудь из его фирменных коктейлей. Бармен обещал немедленно исполнить заказ.

— Послушай, — начала Уинсом, — в тот вечер…

— Ладно, проехали…

— Нет, не проехали. Прости, я виновата. Сожалею, что так бесцеремонно вела себя. Твои поступки касаются только тебя, и я не должна была осуждать… И Кева порицать тоже была не вправе…

— Да о чем ты?

— Понимаешь, я ведь тоже не ангел. Я рассказывала голому, привязанному к кровати человеку о смерти его дочери.

— Уинсом, да ты никак набралась? — удивленно спросила Энни. — О чем ты, черт подери, толкуешь?

Уинсом рассказала, как обнаружила Джеффа Дэниэлса и Мартину Редферн в отеле «Фэвершем». Энни расхохоталась.

— Подумаешь! — пожала плечами она. — Этот негодяй получил то, что заслужил.

— Причем от «черной суки».

— Тебя и вправду это волнует?

— Конечно. А когда ты мне рассказывала о том, что с тобой произошло, у меня в голове все перепуталось. Мне помнилось, что ты привязала голого мужчину к кровати в номере отеля.

— Да не привязывала я его ни к чему!

— Теперь-то я знаю. Просто у меня в голове возникла эта дурацкая картинка.

Энни в очередной раз надолго приложилась к кружке. Принесли коктейль для Уинсом. За столом запели «Ну почему он был таким красивым?». В недружном строе голосов Энни различила фальшивый тенор Бэнкса и, покачав головой, бросила:

— Кошачий хор!

Уинсом хихикнула.

— Ну, теперь ты знаешь все о том вечере, — сказала она. — Прости. Я вела себя как идиотка.