Перекличка мертвых - Рэнкин Иэн

— Господи боже! — воскликнул Баркли. — Так вот что вы подумали!

— И что же, по-вашему, Дункан?

— Вы думаете, что это сделал я! Я!

— Неужели?

— Матерь божья… — Баркли покачал головой и снова еще быстрее двинулся вперед; Ребус с трудом поспевал за ним.

— Да я просто хочу узнать, из-за чего вы повздорили с Тревором Гестом, — произнес он в промежутке между двумя глубокими вдохами. — Проверка старой информации, вот из-за чего я здесь.

— Но ведь вы считаете, что это моих рук дело!

— А в действительности?

— Нет!

— Тогда и беспокоиться не о чем.

Ребус огляделся, не совсем понимая, где они находятся. Он мог вернуться обратно, идя по следу автомобильных шин, но не знал, найдет ли место, где надо свернуть, чтобы выйти на луг и дальше, к цивилизованному миру?

— Поверить не могу, что вы так думаете, — горестно проговорил Баркли, качая головой. — Я даю новую жизнь дереву. Мир природы для меня все.

— Но ведь Тревора Геста нельзя превратить в вазу для фруктов!

— Тревор Гест был животным, — безапелляционно заявил Баркли и снова внезапно остановился.

— А разве животные не часть природы? — поинтересовался Ребус, с трудом переводя дыхание.

— Вы же понимаете, что я имею в виду. — Он обвел взглядом лес. — В «Скотсмене» было сказано, что он сидел за кражу со взломом, изнасилование…

— Склонение к половому акту.

Баркли, не обращая внимания на слова Ребуса, продолжал:

— Его упрятали потому, что в конце концов уличили — шила в мешке не утаишь. Но он задолго до этого вел себя как животное. — Баркли снова двинулся в глубь леса.

Перевалив через вершину холма, они начали спускаться вниз. Ребус пошарил глазами в поисках чего-нибудь, похожего на оружие; наклонился и поднял с земли палку, но, когда попробовал на нее опереться, она с треском сломалась, оказавшись совсем гнилой.

— Так что вы собирались мне показать? — спросил он.

— Еще одну минуту. — Для наглядности Баркли поднял вверх указательный палец. — Послушайте-ка, я ведь даже не знаю, кто вы такой.

— Меня зовут Ребус. Я инспектор уголовной полиции.

— Знаете, я ведь общался с вашими… ну, когда это случилось. Пытался привлечь внимание к Тревору Гесту, но все без толку. Я тогда был подростком и считался парнем «с чудинкой». Жители Колдстрима подобны большому племени, инспектор. Если не вписываешься в него, очень трудно притворяться, что ты его часть.

— Может быть, и так, — согласился Ребус, хотя в действительности хотел спросить: «О чем ты, черт возьми, толкуешь?»

— Но сейчас стало получше. Люди видят вещи, которые я делаю, и могут рассмотреть в них искру таланта.

— А когда вы перебрались в Келсо?

— Вот уже третий год, как я здесь.

— Вам, должно быть, здесь нравится?

Баркли посмотрел на Ребуса, и на лице его промелькнула едва заметная усмешка.

— Пытаетесь поддерживать разговор, да? Потому что нервничаете?

— Я не люблю играть в игрушки, — отрубил Ребус.

— А я могу сказать вам, кто любит, — тот, кто выставил на обозрение эти трофеи у Лоскутного родника.

— Вот тут мы сходимся.

Ребус вдруг зацепился штаниной за какой-то сук и чуть не упал.

— Смотрите под ноги, — не оборачиваясь, бросил Баркли.

— Спасибо за совет, — отозвался Ребус, ковыляя за ним.

Вдруг парень опять резко остановился. Перед ними была изгородь, за которой на склоне холма стоял современный дом с верандой.

— Ну как, правда хороший вид? — спросил Баркли. — Красивый пейзане и полный покой. Сюда можно проехать только через лес… — он указал пальцем на следы шин на мху, затем повернулся к Ребусу. — Вот тут она умерла. Я встречался с ней в городе, разговаривал. Когда это произошло, мы все были в шоке. — Он пристально всматривался в Ребуса, который пока не понимал, о ком речь. — Мистер и миссис Уэбстер, — произнес он свистящим шепотом. — Сам-то он умер позже, а вот жену его убили здесь. — Указав пальцем на дом, он добавил: — В нем.

У Ребуса пересохло горло. Мать Бена Уэбстера? Ну конечно, это она — летний дом в Приграничье. Он припомнил фотографии из папки с документами, собранными Мейри.

— Так ты утверждаешь, что ее убил Тревор Гест?

— Он объявился здесь за несколько месяцев до того и смылся сразу после убийства. Некоторые из его дружков-собутыльников говорили, что он дал деру потому, что влип в какую-то историю с полицией в Ньюкасле. Он часто цеплялся ко мне на улице, говорил, что раз у меня длинные волосы, значит, я должен знать, где можно достать наркоты. — Парень помолчал. — А потом как-то раз я был по делам в Эдинбурге, мы с приятелем зашли в паб, и я его увидел. Тогда я говорил копам, что, по-моему, он убийца… Мне кажется, это вообще никого не интересует. — Он посмотрел на Ребуса тяжелым взглядом. — Ничего вы не расследуете!