Поцелуй дочери канонира - Ренделл Рут

Девушка кивнула, стискивая влажные платки в кулаке левой руки. Вексфорд понял, что не очень-то задумывался о том, что во вчерашней бойне девушка потеряла мать. А еще бабку, которую она, наверное, любила не меньше, и человека, который был для нее дедом с пяти лет.

— Мисс Флори…

— Зовите меня Дейзи. — Она еще держала платок у лица, и голос звучал глухо. Она с трудом сглотнула и подняла голову. Вексфорд видел, как она делает над собой усилие. — Пожалуйста, зовите меня Дейзи. Я не вынесу этого «мисс Флори», и потом — я все равно Джонс. О, я сейчас перестану плакать.

Вексфорд подождал секунду-другую, не переставая думать о том, как мало у него этих секунд. Он видел, что она старается прогнать из памяти те образы, выбросить их, стереть видео и вернуться в настоящее. Она глубоко вздохнула. Инспектор подождал еще — но он не мог себе позволить ждать долго. Только минуту, дать ей успокоить дыхание и пальцами вытереть слезы с лица.

— Дейзи, — начал он. — Вы знаете, кто я, правда? Я из полиции, старший инспектор Вексфорд. — Она закивала. — Сегодня меня пустили к вам только на десять минут, но я намерен прийти завтра, если вы мне позволите. Сейчас я хочу задать вам один-два вопроса, и постараюсь, чтобы они вас не ранили. Хорошо? — Медленный кивок и еще один судорожный вздох. — Нам придется вернуться к событиям прошлой ночи. Я не прошу от вас подробного рассказа о случившемся — это успеется. Скажите только, когда вы их услышали и где.

Она так долго не могла решиться заговорить, что Вексфорд не удержался от того, чтобы бросить взгляд на часы.

— Только скажите мне, если можете, в котором часу вы услышали в доме чужих и где это было.

Она заговорила внезапно и торопливо.

— Они были наверху. Мы обедали. Только приступили. Первой их услышала моя мать. Она сказала: «Что за звуки? Будто кто-то ходит наверху».

— Так. А потом?

— Давина, моя бабка, сказала, что это кошка.

— Кошка?

— У нее была кошка по кличке Куинни. Большая серая персидская кошка. Иногда по вечерам она начинает как бы беситься. Удивительно, какой грохот поднимает.

Дейзи Флори улыбнулась. Прекрасной широкой улыбкой, улыбкой юной девочки. Какой-то момент улыбка оставалась на ее лице, прежде чем губы снова задрожали. Вексфорду захотелось взять ее за руку, но, разумеется, он не мог этого сделать.

— А машины вы не слышали?

Она покачала головой:

— Ничего не слышала, кроме звуков наверху. Что-то упало, потом шаги. Харви — это муж моей бабки — вышел из комнаты, и тут мы услышали выстрел и сразу же второй. Это был ужасный звук, просто ужасный. Мы все вскочили на ноги. Мама закричала. Нет, я вскочила, и мама, и я — я вроде бросилась к выходу, а мама закричала: «Нет, не надо», и тут он вошел. В комнату вошел тот человек.

— Он? Только один?

— Я видела одного. Второго я слышала, но не видела.

Воспоминание заставило ее замолчать. Берден увидел, как ее глаза вновь наполнились слезами. Она утерла глаза правой рукой.

— Я видела одного, — сказала она севшим голосом. — У него был пистолет, он вошел.

— Не волнуйтесь, — сказал Вексфорд, — мы уже заканчиваем. Я должен был у вас это спросить. Относитесь к этому как к неизбежности, ладно?

— Ладно. Он вошел… — Ее речь стала монотонной, а голос безжизненным, как у автомата. — Давина все еще сидела. Она так и не поднялась на ноги, сидела, обернувшись к двери. Он выстрелил ей в голову, так мне кажется. Выстрелил в маму. Что я делала, не знаю. Это было так ужасно, вы не можете себе представить ничего похожего. Безумие, страх. Это нереально, но это произошло — ох, я не знаю… Я хотела упасть на пол. Я услышала, как завелась машина. А тот, что был в комнате, тот, с пистолетом, он выстрелил в меня, и я не знаю, я не помню…

— Дейзи, вы прекрасно справляетесь. Правда, прекрасно. Я не думаю, что вы помните, что было после того, как в вас выстрелили. Но не помните ли вы, как он выглядел? Можете описать его?

Она покачала головой, поднесла к лицу правую руку. Вексфорд понял: дело не в том, что она не может описать человека с пистолетом, а в том, что она не решается сейчас заставить себя сделать это. Она пробормотала:

— Я не слышала, как он говорит. Он ничего не говорил. — И хотя инспектор не спрашивал об этом, она прошептала: — Это было вскоре после восьми, когда мы их услышали. А в десять минут девятого они уехали. Десять минут, и все…

Открылась дверь и вошла сестра.