Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

Ага, думал Фу. Путешествие через весь Лондон все-таки оправдало сопряженный с этим риск. То, чему Он сейчас был свидетелем, стоило даже унизительной интерлюдии с громилой в коридоре. Потому что впервые за все время слежки за избранником тот обнажил свою суть. Только сейчас.

В нем жил гнев, равный гневу самого Фу. Он действительно нуждается в искуплении.

Уинстон Нката снова не поехал домой сразу же после работы. Вместо этого он проследовал вдоль реки до моста Воксхолл, где перебрался на другой берег и вновь обогнул площадь Овал. Он ехал не думая, лишь сказав себе, что настало время. Пресс-конференция многое упростила. К этому времени Ясмин Эдвардс уже слышала или читала про убийства, а значит, цель его визита — сделать акцент на тех деталях, значение которых, возможно, ускользнуло от Ясмин.

Только припарковавшись напротив Доддингтон-гроув, Нката более или менее пришел в себя. И встреча с реальностью оказалась не самой приятной, потому что помимо способности рассуждать к нему вернулась и способность чувствовать, а чувствовал он, барабаня пальцами по кожаному рулю, не что иное, как трусость. Все ту же трусость.

С одной стороны, у него есть повод, который ему так нужен, повод зайти. Более того, у него есть долг, который он поклялся исполнять. Не такое уж это и сложное дело — передать ей необходимую информацию. Это его работа. Но отчего же он так взвинчен? Эту загадку ему ни за что решить.

И все же Нката знал, что лжет себе, и даже специально отвел на это дело тридцать секунд. У него было полдюжины оснований испытывать тревогу перед тем, как подняться на лифте в квартиру на четвертом этаже, и не последним из них было то, что он когда-то сделал намеренно по отношению к женщине, которая жила в этой квартире.

Он еще не совсем разобрался с тем, что побудило его взять на себя ответственность и поведать Ясмин Эдвардс о том, что ее любовница ей неверна. Одно дело — честно вести охоту за убийцей, и совсем другое — желать, чтобы убийцей оказался тот, кто стоит на пути Нкаты к… к чему? Он не хотел задумываться над ответом.

Он сказал себе: «Смелее, чувак» — и распахнул дверцу машины. Может, Ясмин Эдвардс и зарезала мужа, в результате чего отсидела срок за решеткой, но уж если дело меж ними дойдет до ножей, то Нката (и он был уверен в этом как ни в чем другом) имеет куда больше опыта в обращении с оружием, чем она.

В другое время он, чтобы проникнуть в лифт здания, позвонил бы в любую другую квартиру и состряпал бы для ответившего жильца историю — зачем полиции требуется попасть в подъезд. Тогда он поднялся бы на лифте и постучал в дверь Ясмин Эдвардс, которая и не догадалась бы, кто же стоит на пороге ее жилища. Но сейчас Нката не разрешил себе так поступить. Он набрал на домофоне номер ее квартиры и услышал ее голос, спрашивающий, кто там.

— Полиция, миссис Эдвардс. Мне нужно поговорить с вами, — сказал он.

Возникшая пауза заставила предположить, что хозяйка квартиры не узнала его голос. Однако секундой позже она открыла замок. Дверцы кабины разъехались в стороны, и Нката шагнул в лифт.

Он думал, что Ясмин встретит его в крытом переходе, у входа в квартиру, но дверь была плотно закрыта, как всегда, и окно гостиной задернуто, как положено на ночь, занавесками. Когда же он постучал, дверь сразу распахнулась. Это означает, заключил Нката, что она стояла в прихожей и ждала его прихода.

Она без выражения смотрела на него, и ей не приходилось поднимать голову. Потому что Ясмин Эдвардс была ростом в шесть элегантных футов, и выглядела она столь же впечатляюще, как и в первый раз, когда Нката увидел ее. Она уже сменила рабочую одежду, и сейчас на ней была только полосатая пижама. Больше на ней ничего не было, и он знал ее достаточно хорошо, чтобы догадаться: она сознательно не набросила халат, узнав, кто звонит в дверь. Так она показывала полиции, что ее уже ничем не напугаешь; она уже испытала в их руках самое плохое, что только возможно.

Яс, Яс, думал он. Он хотел остановить несказанные ею слова. Между нами все должно быть совсем не так. Но вслух он произнес лишь: «Миссис Эдвардс» — и потянулся за своим удостоверением, словно поверил, что она не узнала его.

— Чего тебе, парень? — спросила она. — Пришел высматривать еще одного убийцу? В этом доме только я одна способна на убийство, так на какой день мне нужно алиби?

Нката сунул удостоверение обратно в карман. Он не вздохнул, хотя очень хотелось.