ВОПРОС КРОВИ - Рэнкин Иэн

— Здесь, должно быть, человек четыреста, — заметила Шивон.

Ребус кивнул. Дорога была полностью перекрыта толпой. Несколько констеблей в форме, рассредоточившись по периферии, стояли заложив руки за спину — очевидно, в знак уважения. Ребус увидел, как группа журналистов увлекла в сторону Джека Белла — он начал что-то говорить им, видимо, излагая свою платформу, а те деловито кивали и записывали, заполняя одну за другой страницы блокнотов.

— Уместный штришок, — заметила Шивон.

Ребус понял, что говорит она о траурной повязке на рукаве Белла.

— Тонко задумано, — согласился он.

В этот момент Белл поднял глаза, увидел их и, задержав на них взгляд, продолжал выступление. Ребус стал проталкиваться в толпе и тянуться на цыпочках, пытаясь разглядеть, что происходит впереди. Там был священник — молодой, высокого роста, с хорошим голосом. Рядом с ним стояла женщина, гораздо ниже его, но такая же молодая. Ребус сообразил, что это и есть капеллан Академии Порт-Эдгар. Кто-то тронул его за плечо, и он увидел, что слева от него стоит Кейт Реншоу; закутанная от холода, она прикрывала рот розовым шерстяным шарфом. Кейт улыбалась и кивала ему. Двое мужчин рядом, певшие с большим увлечением, но фальшиво, казалось, пришли сюда непосредственно из ресторана одной из гостиниц. От них несло пивом и сигаретами. Мужчина толкнул другого в бок и указал подбородком на повернутый в их сторону объектив передвижной телекамеры. Оба подтянулись, выпрямились и запели еще громче.

Трудно было сказать, местные это или приезжие. Похоже, экскурсанты. Надеются, что утром за завтраком смогут лицезреть себя на экране телевизора.

Гимн окончился, и капеллан начала короткую проповедь. Слабый голос ее относило порывами ветра с побережья. Ребус опять взглянул на Кейт и сделал ей знак отойти подальше, в задние ряды. Она последовала за ним туда, где стояла Шивон. Оператор забрался на ограду, чтобы снять толпу сверху, но полицейский велел ему слезть.

— Привет, Кейт, — сказала Шивон.

Та опустила шарф пониже.

— Здравствуйте, — сказала она.

— Папы здесь нет? — спросил Ребус.

Кейт покачала головой:

— Он из дома почти не выходит.

Обхватив себя руками, она съежилась и переминалась с ноги на ногу от холода.

— Много народу собралось, — сказал Ребус, оглядывая толпу.

Кейт кивнула:

— Меня потрясло, сколько из них меня знают. Люди подходят, выражают соболезнования по поводу Дерека.

— Такие события обычно сплачивают людей, — заметила Шивон.

— Если б это было не так, то чего бы мы все тогда стоили… — Она отвлеклась при виде кого-то: — Простите, мне надо… — и стала пробираться туда сквозь толпу журналистов. Там стоял Белл, машущий ей и подзывавший ее к себе. Она подошла, он приобнял ее за плечи, и из кустов живой изгороди на заднем плане тут же еще громче застрекотали камеры и еще ярче загорелись огоньки вспышек. К ограде были прислонены букеты цветов с листками записок, трепыхавшимися на ветру, и фотографиями убитых.

…только благодаря поддержке вот таких людей, я думаю, мы имеем шанс победить. В действительности даже больше чем шанс, потому что подобное не может, не должно иметь место в цивилизованном обществе. Мы не хотим, чтобы это повторилось, вот почему мы и продолжаем эту нашу борьбу.

Когда Белл сделал паузу, чтобы показать журналистам дощечку с прикрепленным к ней текстом петиции у него в руках, посыпались вопросы. Отвечая, он не снимал руки с плеча Кейт, заботливо обнимая ее. Заботливо, думал Ребус, или же по-хозяйски?

— Видите ли, — вступила Кейт, — петиция — это хорошая идея.

— Превосходная идея! — поправил ее Белл.

— …но это лишь начало. На самом деле требуется действие. Власти должны пресечь попадание оружия в дурные руки. — При слове «власти» она бросила взгляд на Ребуса и Шивон.

— Если позволите мне обратиться к цифрам, — опять встрял Белл, помахивая своей дощечкой, — то из них видно, что количество преступлений с применением оружия постоянно растет, что подтверждает факт, и без того нам известный. Но конкретные цифры статистики замалчивают. По одним сведениям количество таких преступлений возрастает на десять процентов в год, по другим — на двадцать и даже на сорок процентов. Но какова бы ни была эта цифра, она является не только позорным пятном в послужном списке наших полицейских и работников правоохранительных органов, но и, что гораздо важнее…