Испытание воли - Тодд Чарлз

— Не знаю. Мне бы хотелось услышать мнение женщины о ней.

Салли Давенант принужденно рассмеялась:

— Ах да, мужчины, наверное, кидаются на ее защиту, верно? Не знаю почему. Поймите меня правильно, я вовсе не считаю, будто ее не следует защищать! — быстро добавила она. — Просто мужчины и женщины на многое смотрят по-разному.

Когда им принесли чашки, чайник и Салли разлила чай, Ратлидж снова спросил:

— Вы знали немца Линдена?

— Если честно, да, знала. Он был ее работником; несколько раз, когда я приезжала в гости, он брал у меня лошадь. Высокий, светловолосый, довольно сильный… — Помявшись, Салли добавила: — Кстати, он чем-то напоминал Марка. Не могу вам точно сказать, в чем было сходство. Я бы ни за что не приняла одного за другого. Но мимолетное сходство… его скорее чувствуешь, чем видишь, понимаете?

Не отвечая, Ратлидж потянулся к блюду с золотой каемкой, на котором лежали маленькие кексы. Они оказались необычайно вкусными.

Салли продолжила не сразу:

— Он был человек образованный, как мне потом сказали, адвокат… и в обычном смысле вполне подходил для Кэтрин. Будь он, скажем, беженцем, бельгийцем или французом, никто бы и слова не сказал… Ну, почти никто. Но он, видите ли, был немцем, одним из тех чудовищ, которые застрелили Эдит Кавелл,^[2] протыкали младенцев штыками, убивали и калечили британских солдат… Какой мы испытывали ужас, когда выходил очередной бюллетень раненых и убитых! Сначала те, кто не находил в списках имен родных и близких, вздыхали с облегчением, а потом чувствовали себя виноватыми перед другими… Тогда все мы ненавидели немцев, и сама мысль о том, что кого-то из них можно любить, что за немца можно выйти замуж, казалась… неестественной!

Какая-то женщина, проходя мимо их столика, поздоровалась с Салли, но не остановилась. Ратлидж подождал, пока она отойдет подальше.

— Насколько я понял, когда Линдена вернули в лагерь, об их с Кэтрин отношениях еще никто не знал.

— Совершенно верно. Но можно понять, как чувствовала себя Кэтрин после войны. Она много лет пыталась найти его и как будто немного даже помешалась. А потом, когда она узнала, что он умер, ей стало совсем невмоготу. Карфилд еще усугубил ее положение, хотя считал, что действует из лучших побуждений. С тех пор почти никто у нас с ней не знается, даже не произносят ее имени вслух.

— Вы сказали, что Линден напомнил вам Марка. Может быть, именно сходство толкнуло к нему Кэтрин? Как вы думаете, тогда она все еще была влюблена в Марка?

Салли Давенант покачала головой:

— Нет, к тому времени между ними все давно было кончено. Я сразу поняла, что у них ничего не выйдет. Марк всегда, всю жизнь ухитряется влюбляться не в тех… — Она осеклась, плотно сжала губы, в глазах появилось вызывающее выражение.

Ратлидж терпеливо ждал. Через какое-то время его собеседница, пожав плечами, продолжила:

— Разумеется, я не имела в виду то, что вам, возможно, показалось.

Хотя Ратлидж думал, что она имела в виду именно то, что ему показалось, он спросил:

— Что же вы имели в виду?

— В то время, когда Кэтрин познакомилась с Марком, она еще не открыла в себе талант. Да, она и тогда рисовала, но живопись еще не стала целью ее жизни — понимаете, о чем я? По-моему, после того как ее дар вырвался бы на свободу, он встал бы между ними… К тому же Кэтрин не разделяла страсти Марка к полетам. Даже если бы их не разлучила война, что у них была бы за семья?

В зал вошел Карфилд; он тепло улыбнулся миссис Давенант и сухо кивнул Ратлиджу.

— А Леттис?

Салли ответила не сразу. Она тщательно подбирала слова:

— Не думаю, что у них что-нибудь получится… в конце концов. Видите ли, Леттис всегда, всю жизнь обожала Чарлза. Она его боготворила. Ни одному мужчине не захочется жить в тени такого обожания. Будь Чарлз старше… Марк еще сумел бы смириться. Но быть вторым — это не для Марка! Всякий раз, о чем бы ни заходила речь, ему бы приходилось выслушивать: «Чарлз то» и «Чарлз это».

— Не потому ли Леттис влюбилась в Уилтона, что он был красавцем и героем? Возможно, ее опекун специально пригласил Уилтона к себе в гости, чтобы познакомить с ней? Не овладела ли ею безрассудная страсть, одержимость, как случилось с Кэтрин много лет назад?

— Нет, что вы! Надеюсь, вы заметили, что Леттис довольно зрелая для своих лет. Наверное, все дело в том, что она очень рано осиротела; ей пришлось с юных лет учиться быть независимой. Чарлз более или менее культивировал в ней самостоятельность. Его ведь могли в любое время убить, а он хотел, чтобы его подопечная была способна продержаться и одна! Нет, Леттис никогда не была романтичной и наивной девочкой; по-моему, именно это и притянуло к ней Марка. Он столько влюблялся в хорошеньких глупышек, которые считали его отважным героем, рыцарем на белом коне. А на самом деле Марк человек очень замкнутый; иначе и быть не может, ведь он много времени проводит один в воздухе. Чарлз рядом с ним казался таким… открытым. В то время как Хью отличался каким-то разрушительным обаянием… огромным, пусть и неглубоким, Чарлз… даже не знаю, как сказать. По-моему, он обладал особой физической притягательностью. Стоило ему войти в комнату, и он каким-то образом сразу приковывал к себе всеобщее внимание — исключительно тем, что находился там. Мужчины считались с его мнением, женщины находили его чутким и отзывчивым. Такое сочетание силы и нежности встречается довольно редко.