Знак шпиона - Троицкий Андрей

Веселый ежик тащит на своих колючках три гриба с красными шляпками. Голубое небо, в верхнем углу солнце, разбросавшее по сторонам желтые лучи. На обратной стороне картинки название рисунка «осень». Дьяков бережно расправил лист бумаги, долго смотрел на рисунок, старался справиться с собой, но не смог. Всхлипнул, провел ладонью по глазам.

– Я помню этот рисунок, – сказал Дьяков. – Галка показывала его ещё в Москве.

Колчин сел в плетеное кресло и отвернулся. Прошла пара минут, Дьяков взял себя в руки.

– Что пишет Галчонок? – спросил он. – Ведь вы же читали письмо?

– Читали, – ответил Колчин. – И ты прочитаешь. Всему свое время.

– И все-таки, что она пишет?

– Пишет, что соскучилась. Ждет встречи с отцом. Ничего особенного.

– Это для вас ничего особенного, – Дьяков снова всхлипнул. – Задавайте свои вопросы.

Колчин встал, поменял кассеты в видеокамерах.

– Лучше расскажи все по порядку, – сказал он. – Потому напиши все на бумаге. И только после этого я перейду к вопросам. Договорились?

– Договорились. Черт с вами.

Дьяков погладил рисунок ладонью, свернул его и спрятал его в кармане брюк.

Москва, Лефортовский СИЗО. 4 ноября.

Весь день Медников, ерзая на табурете у окна, ожидал вызова в следственный кабинет. Накануне Беляев обещал заглянуть на минутку, он, скорее всего, не обманет. Медников был спокоен и сосредоточен на своих размышлениях. Эту ночь он провел спокойно. Его не мучили кошмары и дурные предчувствия. Днем он не страдал ни от тишины, ни от шагов в коридоре, он слышал, как с другой стороны двери поворачивается «волчок», задвижка на глазке. Контролер смотрит через толстое стекло, видит Медникова, сидящего у стола, «волчок» снова поворачивается, в коридоре слышны удаляющиеся шаги.

После обеда, вполне сносной похлебки, серого картофельного пюре, политого мучным соусом и компота, Медников, постучав в дверь, попросил контролера принести ему пару листков бумаги и карандаш. Он не собирался строчить жалобу, просто, чтобы чем-то занять себя, решил составить большой кроссворд. Это занятие быстро убивает время. Через полчаса два листа бумаги и карандашный огрызок лежали на столике. Медников, повертев бумагу, стал раздумывать над ключевым словом, уже приняться за дело, но тут прибыл конвой и его отвели в тот же следственный кабинет, где накануне они разговаривали с Беляевым.

Сегодня подполковник был хмур и неприветлив, на встречу не поднялся, не позволил себе даже жалкой улыбки. Медников, всем сердцем ждавший этих малых добрых знаков, приуныл.

– Я только на одну минуту, – сказал Беляев. – Обещал и приехал.

Он смотрел не в глаза Медникова, а в дальний темный угол, где, привинченный к полу, стоял стул с жесткой спинкой. Медников вздохнул, он понял, что хороших известий нечего ждать.

– Ты виделся с Любой? – спросил Медников, через этот вопрос, стараясь затронуть душевную струнку, а там уж подобраться к главной теме: что известно следствию и чего ему, Медникову, ждать от жизни

– Виделся, – кивнул Беляев, продолжая смотреть в угол. – Вчера вечером.

– Она ничего не передала мне? Ну, сигареты, пожрать или хоть записку?

– Нет, – покачал головой Беляев. – Она ничего не передала. Ни еды, ни сигарет. И записки не написала. Она велела кое-что передать тебе на словах. Но я этого делать не буду. Потому что её послание – сплошь нецензурная брань и проклятья. Самое мягкое, что она сказала: «Мне жаль, что я не увижу, как он сдохнет. Но я сумею это вообразить, представить себе. И каждый раз в моем воображении он будет умирать по-новому. Мучительно и больно». Прости, но я лишь повторил её слова.

– Другого я от неё и не ждал, – горестно покачал головой Медников. – Большой человек. Видимо, сейчас у неё обострение.

– Возможно.

– Сергей, я уверен, что это недоразумение, эта ерунда рано или поздно кончится, – Медников прижал к сердцу ладони. – Я ни в чем не виноват. И хочу, чтобы именно ты это знал.

– Это не ерунда, – сурово покачал головой Беляев. – Я понимаю, что ты выстроил линию обороны, ты уйдешь в глухую защиту. Ты неплохо подкован юридически и все такое. Сейчас днем и ночью ты только об этом и думаешь. Ты просчитываешь варианты, сочиняешь правдоподобные ответы на вопросы, которые тебе зададут. Мой совет: не трать на это время.

– Но почему? – Медников удивленно округлил глаза.

Беляев минуту подумал, выдержав драматическую паузу. Наконец разжал губы.