Рандеву в Сан-Франциско - Вилье Жерар де

После этого она высвободилась из объятий Малко и стала целовать его тело.

— Это гораздо более эффективно, — прошептала она, — чем весь алкоголь американцев.

Размякший, Малко уснул. Было четыре часа утра. Лили выдавила из него последнюю частицу эротики с неожиданной непосредственностью и искусством. Она спала, приоткрыв белые зубы, ее торчащие груди будоражили его.

Он вновь стал ее ласкать, и она свернулась в клубок, прижавшись к нему. Он закрыл глаза, испытывая благодарность.

Как жаль, что нужно вставать в восемь часов и ехать в Лос-Анджелес к Фу-Чо!..

Глава 4

Майор Фу-Чо отрыгнул, выплюнув рисовые зерна на стол и в тарелку своего визави.

Ловким жестом подцепив палочкой последнего лангуста, он обмакнул его в соус, обильно орошая скатерть. Приподняв миску с рисом, принялся сосредоточенно его поглощать, отправляя рисовые зерна в рот скрещенными палочками. Однако большая часть риса ускользала от него и приклеивалась на грязную скатерть. Это не мешало Фу-Чо сопровождать прием пищи довольным хрюканьем.

Майор проглотил бамбуковый росток, отхлебнул глоток чая, урча, как старый котел, положил на стол палочки. Его толстые губы были испачканы жиром.

Уже в течение двадцати лет проживая в Лос-Анджелесе, Фу-Чо продолжал есть на китайский манер.

Малко, наблюдая эту картину, испытывал отвращение. Он не снимал черные очки, которые позволяли ему сохранить аппетит.

Уже сам вид ресторана не внушал доверия: облупленный фасад деревянного сарая с грязной витриной на авеню Ла Бреа. Интерьер был под стать: около дюжины расшатанных столиков, покрытых бумажными скатертями, под неоновым освещением и таинственными рядами китайских иероглифов красного цвета на стенах. Дверь в кухню оставалась открытой, и то, что можно было увидеть, не вызывало аппетита.

Однако, по словам Фу-Чо, это был один из лучших китайских ресторанов в Лос-Анджелесе.

С набитым животом, Фу-Чо быстро мигал глазами, как сова.

Малко наблюдал за ним сквозь очки. В Лос-Анджелес его привела интуиция. На первый взгляд не было никакой связи между документом, о котором ему должен был рассказать Фу-Чо, и «эпидемией». Но Малко был убежден, что за всем этим стоит Китай (а Фу-Чо был китайцем).

Кроме того, он не знал, с чего начать расследование, касающееся собственно «эпидемии». Все поиски ФБР до сих пор результатов не принесли.

Если он увидит, что ошибся, у него всегда будет время признать, что адмирал Миллз оказался прав.

— Пойдемте ко мне, — предложил китаец, — там нам никто не будет мешать.

Малко не стал возражать. Он провел уже два часа с Фу-Чо, но пока не имел возможности вставить слово, чтобы сказать, что его привело. Когда говорят об азиатском терпении, то скорее речь идет об удивительном терпении людей, имеющих дело с азиатами...

Но Фу-Чо был важной птицей, поэтому адмирал советовал Малко не наседать на него.

— Он — персона грата самого Чан Кай-Ши и всего китайского лобби Вашингтона^[7], связан со всем бизнесом Шанхая.

Официально майор Фу-Чо занимался торговлей жемчугом. Он был хозяином двадцати китайских работниц, нанизывающих разноцветные жемчужины восемь часов в день. Несмотря на то, что Фу-Чо в течение двадцати лет не носил форму, он был офицером китайской националистической армии, а именно — командующим на Западном побережье США «вторым ЦУ», то есть управлением контршпионажа маршала Чан Кай-Ши. В этом качестве он сотрудничал с ЦРУ и иногда с ФБР.

Он имел большую власть над азиатским населением Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и Сан-Диего; время от времени выдавал подстрекателя ФБР, но в основном составлял таинственные доклады для своих прямых шефов в Формозе; жил зажиточно в большом доме, расположенном на холме над Голливудским бульваром. ЦРУ было известно, что он получает максимальную прибыль от своей синекуры и живет без проблем.

Злые языки утверждали, что Фу-Чо организовал агентурную сеть, которая просачивалась в коммунистический Китай через Гонконг или Кантон. Ни один из его агентов никогда не возвращался. К счастью, это были китайцы, и на Формозе считали, что все в порядке.

Малко думал об этом, следуя из ресторана за круглым силуэтом Фу-Чо. Китаец производил на него странное впечатление. Внешне он походил на жирный шар, его руки наводили на мысль о медузе, а ворот его сорочки скрывали шейные складки. Однако маленькие черные глазки светились умом. От всего его облика исходило впечатление энергичности, что расходилось с его репутацией.