Виза на Кубу - Вилье Жерар де

Сейчас в первую очередь необходимо было узнать, что стало с Херминией, а потом вновь встретиться с Баямо.

* * *

— Como esta, guapita?^[33]

Вкрадчивый и веселый голос Фаусто Моралеса заставил Херминию съежиться в неком подобии зубоврачебного кресла, к которому она была привязана ремнями. Она находилась в одном из подвалов пятнадцатиэтажного здания, стоящего на углу улиц М. и 11-й. Его занимало управление "Ж" — один из отделов ДЖИ, то есть контрразведка. В подвалах размещались камеры и комнаты для допросов. Чтобы вырвать признание у подозреваемого, контрразведка могла держать его неделями и месяцами. Ее руководитель — генерал Оросман Пинтадо, которому оказывал содействие полковник КГБ, — отвечал только перед Фиделем.

Фаусто Моралес подошел к Херминии и приподнял ей голову. У нее дрожал подбородок. Из-под ее помятой мини-юбки выглядывали мускулистые ноги и черные трусики. Она провела ночь в камере в наручниках, которые туго стягивали ее руки за спиной. Ее избили и слегка изнасиловали: но это было в порядке вещей.

В маленьких глазках ее мучителя сверкала злобная радость. Херминию уже допросили, но она ничего не сказала, без конца повторяя, что не знает, где скрывается Луис Ми1-гель, и ничего не может сообщить о туристе, который волочился за ней. Учитывая, что в сумочке у Херминии нашли доллары, ей в любом случае была обеспечена тюрьма... Но это было не то, что от нее хотели. Фаусто Моралес наклонился к ней.

— Guapita, vamos a echar une parafada...^[34]

He в состоянии ответить, Херминия проглотила слюну. Созлобной усмешкой он потянул ее за волосы назад, от чего выпятились острые груди, и спросил:

— Ты знаешь мое прозвище?

В ответ она отрицательно покачала головой.

— "Сакамюэлас" — зубодер. Это тебе о чем-нибудь говорит?

С расширенными от ужаса зрачками Херминия старалась не поддаться панике. Перед ней был один из самых жестоких палачей Ж-2. Тот, которому поручались щекотливые, трудные дела. Он даже удосужился быть упомянутым в бюллетене Международной Амнистии и с гордостью хранил вырезку из него, повесив ее на стену своего кабинета. Он знал, что такое права человека...

Нажав на подбородок Херминии левой рукой и удерживая нос правой, он заставил ее открыть рот. Затем, поставив левый указательный палец на один из ее коренных зубов, он весело сказал:

— Начнем с этого! Чтобы не слишком бросалось в глаза... Не бойся! У меня очень легкая рука...

Не отпуская ее подбородка, он повернулся и взял щипцы для вырывания зубов, лежащие рядом с бутылкой рома. При виде хромированного металла Херминия издала вопль и, легонько укусив мучителя, попыталась вырваться из его рук. Однако он успел всунуть щипцы ей в рот. Затем, приблизившись вплотную к ее лицу, он сказал с бешенством:

— Если ты будешь кусаться, я вырву тебе все передние зубы, а предварительно разобью их молотком.

Херминия осела в кресле. Ее нос издавал страшные звуки, от ужаса ее покрыл пот, а челюсть внезапно стала ватной. Фаусто Моралес захватил щипцами ее коренной зуб и потянул, расшатывая корень и вызывая страшную боль в челюстной кости. Херминия издала страшный вопль... «Сакамюэлас» проговорил со слащавой улыбкой:

— Идет, идет...

Медленно, сильными движениями он расшатывал зуб. Херминия непрерывно вопила, издавая крики, способные поднять и мертвого. Полицейский в форме открыл дверь.

— Кончай, Фаусто! Ничего не слышно!

Сильно потянув, палач, наконец, вырвал зуб. Херминия, у которой рот был полон крови, страшно закричала.

— Готово, — проговорил Фаусто.

Повернувшись к коллеге, он сказал с иронией:

— Ты хорошо знаешь, компаньеро, что мы не имеем возможности использовать анестезирующие средства. Их нужно беречь для честных граждан, поддерживающих Революцию, а не для империалистов...

Тот пожал плечами. Даже коллеги не любили этого психопата. Но ему покровительствовал сам Фидель. Он сделался дантистом в трудные годы подпольной борьбы и сейчас продолжал заниматься этим для собственного удовольствия. Никто не мог перед ним устоять, и он имел лишь один инструмент — щипцы для вырывания зубов. Фаусто Моралес положил свой инструмент, бросил зуб Херминии в корзину и отхлебнул глоток рома прямо из бутылки. Затем протянул ее Херминии.

— Не хочешь?

У молодой кубинки конвульсивно стучали зубы, она все еще стонала, будто у нее продолжали вырывать зуб. Она слышала об этой пытке, но никогда не думала, что будет так ужасно... Фаусто Моралес тщательно протер щипцы, повернулся к своей жертве и лукаво спросил: