Дело Кирсанова - Вилье Жерар де

— Боже мой, это же пекло! — воскликнул Крис Джонс, сойдя с трапа.

Правду сказать, на солнце было не более 45 градусов. Малко погрузился в недра «мерседеса» с кондиционером, нанятого Бобом у «Бюдже» по стоимости «гольфа». Сам же Боб увлек Джеймса Барри к пригнанному им белому «бьюику». Крис и Милтон вступили во владение чемоданом, содержащим их боевой арсенал. Пять минут спустя они уже катили к Севилье. Можно было подумать, что они очутились в Марракеше^[4]: пальмовые рощи, заросли бананов, широкие, пересекающиеся под прямым углом автострады. Когда подъехали к гостинице «Альфонс XIII», «гориллы» долго таращились на здание.

— У нас такая хреновина только под музей сгодилась бы, — объявил наконец Милтон.

Между тем архитектура «пылающего рококо» «Альфонса XIII» выглядела весьма внушительно: внутренние дворики, колоннады, многоцветные вымостки, деревянные панели!..

Крис Джонс ткнул пальцем в сторону двух резных дверей темного дерева посреди холла и благоговейно прошептал:

— Глянь-ка, исповедальни!

То были всего лишь двери лифта... Целое крыло пятого этажа, обращенное к Авенида Сан Фернандо, занимали лифты, а каждый номер поспорил бы размерами с баскетбольной площадкой. Едва войдя к себе — между номерами Малко и Криса, — Кирсанов бросился к телефону, не обращая внимания на вошедшего следом Малко.

Нетрудно было догадаться, кому он собирался звонить...

Трубку снял слуга и передал ее Исабель дель Рио.

— Я приехал, — сказал русский. — Когда встретимся?

Малко не слышал ответа, но видел разочарование на лице Кирсанова.

— Сегодня вечером она не может приехать, — сообщил он, положив трубку. — Ужинает с мужем. Буду ждать ее завтра к пяти часам.

— Как и было условлено, — проронил Малко. — Но настоящая встреча у нас завтра в полдень, в соборе. Оттуда прямо в Роту...

— Но как же я...

— Григорий Иванович, перед вами целая жизнь, — прервал его Малко. — Прежде всего нужно вывезти вас из Испании: вы в смертельной опасности.

— Знаю, — кивнул русский.

Казалось, что все стало ему вдруг безразлично, точно перестало его касаться. Славянская душа!

Появился обливающийся потом Милтон Брабек. Мокрая рубашка прилипла к могучей груди. Он только что обследовал всю гостиницу, включая сады.

— Все, вроде, в порядке, — сообщил он. — За исключением температуры. Я все равно что северный медведь, если его сбросить посреди Сахары.

Григорий прямо в одежде растянулся на кровати. Малко оставил его в покое. Крис и Милтон расположились на лестничной площадке у самых дверей, чтобы держать в поле зрения сразу и лифты, и коридоры. В холщовых мешках рядом с ними лежало нечто такое, от чего могли вспыхнуть, как спички, великолепные панели темного дерева «Альфонса XIII».

Оставалось лишь молиться о том, чтобы в ближайшие часы все шло гладко.

* * *

Разочарованный пианист во фраке лениво перебирал ноты рыхлой аранжировки «Кармен», тщетно пытаясь придать хоть какой-то уют гигантскому и почти пустому обеденному залу.

Величественные хрустальные люстры, свисавшие с покрытого цветной лепниной потолка пятнадцатиметровой высоты, казалось, готовы были рухнуть на две загулявшие парочки и занимавших отдельный стол Малко, Кирсанова, Джеймса Барри, Боба и двух «горилл». Одна из молодых женщин за соседним столиком, явившаяся в ресторан в одном оранжевом купальнике, не считая туфелек и кургузой юбчонки, определенно перебрала сангрии. Она поминутно подходила к невозмутимому пианисту и принималась стучать каблуками в подражание танцовщицам фламенко.

Целое полчище официантов и метрдотелей, суровых, как служащие похоронного бюро, сновало вокруг трех столиков, мечтая, очевидно, лишь о том, чтобы пойти спать.

Несмотря на все его великолепие, сей пышный интерьер в духе Мариенбада начинал в конце концов действовать угнетающе. Григорий Кирсанов зевнул и отодвинул блюдо гаспачо, к которому, в сущности, не притронулся.

— Я пошел спать, — объявил он.

Пианист, встрепенувшийся от звука отодвигаемого стула, вновь заиграл увертюру к «Кармен», видимо, единственной пьесы в его репертуаре. Сопровождаемый «гориллами», русский вышел во внутренний двор.

— Есть ли какие-нибудь известия из Мадрида? — спросил Малко у Джеймса Барри, который тоже ничего не ел.

— Никаких. Вероятно, все в порядке. Пойду-ка и я спать.

Они заказали билеты до Севильи под вымышленными именами. КГБ не имел возможности проверять всех пассажиров, улетавших из Мадрида, как, впрочем, и следить за всеми перемещениями Кирсанова, что значительно уменьшало риск.