Дело Кирсанова - Вилье Жерар де

Тем не менее, Малко томился тревогой. Уж слишком гладко все шло.

Оставшись в одиночестве, он велел подать себе водки на внутреннюю террасу бара, расположенного во дворе гостиницы. Жизнь, казалось, затихла в спящей громаде «Альфонса XIII». Звуки ночного города не проникали сквозь толстые стены. Где-то в отдалении послышались редкие удары колокола, точно звонили за упокой чьей-то души.

* * *

Солнце немилосердно палило заставленную туристскими автобусами Пласа де ла Жиральда, над которой возвышалась махина готического собора, щетинившегося каменными шпилями. Подле него возносился к небу величественный минарет, «переоборудованный» в звонницу. Устроившийся в тенистом уголке пьяница, совершенно раскисший от пива, распевал во всю глотку пламенное фламенко: «Мне восемнадцать лет, но пью я только воду...»

В Севилье люди рождались с гитарным наигрышем в зубах.

Милтон Брабек задрал голову у собора:

— Это будет почище Диснейленда!

Водрузивший на нос черные очки, Кирсанов ступил под своды собора. За ним последовали оба «гориллы», Джеймс Барри и Малко. Разминулись с французами, прилетевшими рейсом Эр Франс из Малаги, чтобы за смехотворную плату провести конец недели в Андалусии. Вооруженные киноаппаратами, те снимали на пленку гигантский придел, третий по величине в мире.

Малко приотстал, чтобы осмотреться и привыкнуть к полумраку. Невзирая не нестерпимый зной, он надел куртку, под которой прятал длинноствольный «викинг». Что же до «горилл», пиджаки на них топорщились и бугрились до совершенного безобразия, точно их носителей поразил некий малоизвестный и страшный недуг.

По всей окружности необъятного придела располагались десятки часовен, обнесенных тяжелыми коваными оградами, посвященные каждая какому-либо святому. Их стены были сплошь увешаны пыльными картинами, собиравшимися на протяжении многих сотен лет, самая скромная из которых составила бы предмет гордости любого музея в мире. У скромной часовни, поставленной в память об Иуде, не было видно ни души. Естественно, посетителей привлекали святые, носящие более звучные имена. Часы показывали уже четверть первого: Исабель задерживалась. Джеймс Барри подошел к Малко.

— Боб поставил машину на Авенида де ла Конститусьон. Ключи на полу. Где же Исабель дель Рио?

— Сейчас придет, не волнуйтесь, — ободряюще проговорил Малко.

Лишь бы у нее не случилось какой-нибудь заминки! Кирсанову просто плохо станет... В любом случае они тронутся в путь никак не позднее половины первого. «Мерседес» стоял на Пласа де ла Жиронда, на видном месте.

Русский стоял у алтаря Иуды, равнодушно созерцая полотно Гойи, Под сводами громадного собора царило не меньшее оживление, чем на восточном базаре. Люди бродили ватагами во всех направлениях, встречались, расходились, смешивались, щелкая фотоаппаратами, что-то высматривая, перекликаясь на разных языках. Вавилонское столпотворение!

Встревоженный опозданием Исабель, Малко обрыскал весь храм, но нигде ее не нашел.

Посредине придела, в сияющем золотом алтаре неописуемого великолепия священник отправлял службу перед немногочисленными прихожанами. — Взгляд Малко задержался на стоявшей к нему спиной женщине в облегающем белом платье с широким черным поясом, подчеркивавшим необыкновенно тонкую талию. Чтобы заглянуть ей в лицо, ему пришлось пробираться на хоры. Оттуда он увидел в профиль своенравное личико Исабель дель Рио. В наброшенной на голову мантилье, соединившая перед собой руки с выражением кротости и торжественности на лице, она являла собой картину ангельской непорочности. Но почему она здесь, когда каждая минута на счету?

Малко тихо проскользнул между толпившимся людом и подошел поближе. Она увидела его, но с места не сдвинулась. Лишь после вознесения даров она наклонилась и шепнула ему на ухо:

— Нарвалась на одного приятеля мужа, сказала, что иду к службе. Осторожно, он прямо передо мной. Приду сразу, как отвяжусь.

Успокоенный Малко вернулся к часовне Иуды.

— Она здесь, — сообщил он.

У Григория Кирсанова радостно просветлело лицо, точно ему явилась пресвятая Богородица.

Пройдя мимо колонн, возносившихся к сводам храма на высоту пятидесяти метров, они перешли в середину придела.

Служба как раз кончилась.

Несколько верующих еще стояли на коленях, подставив низенькие скамеечки. Закрывая лицо руками. Исабель творила молитву, словно проникаясь духом вселенского милосердия. Не теряя ни секунды, Кирсанов приблизился к ней. Исабель обернулась и бросила Малко взгляд, который поверг бы в смятение всех святых в небесных чертогах и обратил в прах величественный храм. Наконец она поднялась и, потупив глаза, вышла из святилища. Последовавший за ней Григорий вдруг схватил ее под руку и потащил в сравнительно спокойный уголок, к решетчатой ограде хоров.