Ключ к Ребекке - Фоллетт Кен

Через заднее стекло Элин увидела, как Вольф помахал ей на прощание рукой. Перед тем, как машина завернула за угол, она заметила, что Вольф зашагал по направлению к реке.

«Ну и как это все понимать? – спросила она себя. – Никаких приставаний, никакого приглашения домой, даже без прощального поцелуя. Какую игру он ведет?»

Она раздумывала обо всем этом, пока таксист вез ее домой. Наверное, Вольф применял такие методы с целью заинтриговать женщину. Как бы там ни было, она благодарна ему. Возможно, он просто эксцентричная натура. Она откинулась на сиденье и расслабилась. Ей не пришлось выбирать: отбиваться от его ухаживаний или ложиться с ним в постель. И слава богу.

Таксист остановил машину напротив ее дома. Вдруг непонятно откуда на них с ревом вылетели три автомобиля. Один затормозил прямо перед такси, другой сзади и третий сбоку. Из темноты возникли мужские фигуры. Все четыре двери такси рывком распахнулись, и внутрь глянули дула четырех револьверов. Элин взвизгнула.

Затем в салон такси просунулась голова, и Элин узнала Вэндема.

– Сбежал? – спросил Вэндем.

Элин начала понимать, что происходит.

– Я думала, меня собираются застрелить, – сказала она.

– Где он вышел?

– В Шариа Аббас.

– Как давно?

– Пять или десять минут назад. Можно мне выйти из машины?

Он подал ей руку, и она шагнула на мостовую.

– Мы не хотели тебя напугать, – объяснил Вэндем.

– Это называется запирать дверь конюшни после того, как украли лошадь.

– Именно так.

Он выглядел совершенно подавленным. Элин вдруг ощутила прилив теплого чувства по отношению к нему. Дотронувшись до его руки, она сказала:

– Ты не представляешь, как я рада тебя видеть.

Он бросил на нее странный взгляд, не зная, верить ей или нет.

– Почему бы тебе не отпустить твоих людей и не поговорить у меня дома? – предложила Элин.

Он помолчал, колеблясь.

– Хорошо.

Повернувшись к одному из офицеров, он сказал:

– Джейкс, допросите шофера такси. Людей отпустите. Примерно через час встретимся в генштабе.

– Хорошо, сэр.

Элин повела Вэндема за собой внутрь дома. Как приятно очутиться у себя в квартире, плюхнуться на диван и сбросить туфли. Все было позади – Вольф исчез, а Вэндем был рядом с ней. Она предложила:

– Налей себе чего-нибудь.

Вэндем сел напротив нее и достал сигарету.

– Мы рассчитывали, что Вольф попадет в засаду, но он оказался слишком подозрительным или, по крайней мере, осторожным, и мы упустили его. Что было потом?

Элин откинула голову на спинку дивана, закрыла глаза и в нескольких словах рассказала ему о пикнике. Она не стала говорить о своих сомнениях насчет того, чтобы лечь с Вольфом в постель, а также умолчала о том, что Вольф почти не дотрагивался до нее в течение всего вечера. Ей хотелось забыть обо всем.

– Налей мне чего-нибудь выпить, – попросила Элин.

Вэндем направился к буфету. Она чувствовала, что он взбешен. Посмотрев на его повязку, она вспомнила, что уже видела ее в ресторане, и озабоченно спросила:

– Что у тебя с лицом?

– Мы почти поймали Вольфа вчера вечером.

– Да что ты!

Итак, две неудачи за одни сутки – неудивительно, что у него такой подавленный вид. Ей до боли захотелось утешить его, обнять, положить его голову себе на колени и погладить по волосам. Элин решила – импульсивно, как принимала все свои решения, – пустить его сегодня к себе в постель.

Он протянул ей бокал. Себе все-таки тоже налил. Когда он наклонился, чтобы передать ей бокал, Элин дотронулась кончиками пальцев до его подбородка и повернула его голову, чтобы разглядеть щеку. На мгновение Вэндем замер, давая ей посмотреть, затем отодвинулся в сторону.

Никогда до этого она не видела его таким напряженным. Он пересек комнату и присел на краешек стула лицом к ней. Казалось, что ярость готова выплеснуться из него наружу, но, посмотрев ему в глаза, она увидела, что это была не ярость, а боль.

– Что ты скажешь о Вольфе? – угрюмо спросил Вэндем.

Она не совсем поняла, что он имеет в виду.

– Обаятельный. Умный. Опасный.

– А внешне?

– Холеные руки, шелковая сорочка, усы, которые ему не идут. А что ты вообще хочешь узнать о нем?

Вэндем раздраженно махнул головой.

– Все. И ничего.

Он снова закурил.

Они явно не понимали друг друга. Ей захотелось, чтобы он сел рядом с ней и сказал ей, какая она красивая и храбрая и как у нее все хорошо получилось; в то же время она понимала, что спрашивать об этом бесполезно. И все же она не выдержала:

– Я хорошо все сделала?

– Не знаю. А что ты сделала?

– Ты сам знаешь.

– Да. Я очень признателен тебе.

Вэндем улыбнулся, но она знала, что улыбка эта не искренняя. Что с ним происходит? В его злости было что-то знакомое – она сразу поймет, что это такое, как только они преодолеют отчужденность. Он злой не потому, что его постигла неудача. Дело было в его отношении к ней, в тоне, которым он с ней разговаривал, в том, как он сидел и как смотрел на нее. На его лице было выражение… близкое к отвращению.

– Вольф сказал, что увидится с тобой опять? – спросил Вэндем.

– Да.

– Надеюсь, что так и будет.

Он уперся подбородком в ладони. Лицо его было напряжено.

– С божьей помощью.

– Он еще прибавил: «Мы должны это повторить»… или что-то в этом роде, – вспомнила Элин.

– Понятно. «Мы должны это повторить?»

– Ну да, что-то вроде этого.

– А что он конкретно имел в виду, как ты думаешь?

Она пожала плечами.

– Еще один пикник, еще одно свидание – черт возьми, Вэндем, какая муха тебя укусила?

– Мне просто интересно, – сказал он. На его лице играла кривая усмешка, которой она раньше никогда не видела. – Я хочу знать, что вы там вдвоем делали, кроме того, что ели и пили, на просторном заднем сиденье такси, там, на берегу реки; ну ты понимаешь, мужчина и женщина вдвоем, в темноте…

– Заткнись.

Она закрыла глаза. Теперь она все поняла. Не открывая глаз, Элин резко произнесла:

– Я иду спать. Можешь убираться отсюда.

Через несколько секунд она услышала, как хлопнула входная дверь.

Она подошла к окну и посмотрела вниз, на улицу. Вэндем вышел из подъезда, сел на свой мотоцикл, ударил ногой по стартеру, мотор взревел, и на бешеной скорости он скрылся из виду. Элин очень устала, и ей было немного грустно оттого, что придется провести эту ночь в одиночестве, но несчастной себя не чувствовала, ведь она поняла причину его озлобления, и это давало ей надежду. Когда он исчез из виду, Элин слегка улыбнулась и произнесла вполголоса:

– Уильям Вэндем, я знаю, что ты меня ревнуешь.

К тому времени, когда майор Смит в третий раз навестил плавучий домик в свой обеденный перерыв, Вольф и Соня уже отработали технологию его приема. В назначенное время Вольф прятался в шкафу, а Соня встречала майора в гостиной, держа наготове бокал с выпивкой. Она приглашала его сесть и, целуя, заставляла снять шорты. Убедившись, что портфель остался в гостиной, Соня вела его в спальню.

Вольфу было совершенно ясно, что майору никогда раньше не приходилось испытывать ничего подобного, – Смит будет рабом Сони до тех пор, пока она сама не прогонит его. Вольф был благодарен судьбе: все могло повернуться иначе, имей они дело с более волевым мужчиной.

Как только Вольф слышал скрип кровати, он вылезал из своего убежища, вынимал ключ из кармана шорт и открывал портфель. Блокнот и карандаш он держал наготове.

Второй визит Смита разочаровал Вольфа – он уже начал думать, что Смит не всегда носит с собой важные документы. Сегодня, однако, Вольф наткнулся на чрезвычайную информацию.

Генерал сэр Клод Аучинлек, которому подчинялись ближневосточные войска, принял командование 8-й армией от генерала Нила Ритчи. Это сообщение представляло ценность для Роммеля, так как свидетельствовало о панике в рядах союзников. Для Вольфа это означало, что теперь планы операций будут разрабатываться в каирском, а не в полевом штабе, что повышало вероятность того, что к Смиту попадут копии боевых планов.

Союзники отступили и сформировали новую линию обороны у Мерса Матрух, таким образом, самым важным документом в портфеле Смита была сводка о новой диспозиции.

Новая оборонительная линия начиналась у прибрежной деревни Матрух и простиралась на юг, в пустыню, до укрепленного района Сиди Хамза. В Матрухе стоял 10-й корпус; за его позициями на пятнадцать миль в глубь пустыни простиралось противотанковое минное поле, за ним шло десятимильное противопехотное минное поле, а дальше с южной стороны укрепленного района были позиции 13-го корпуса.

Прислушиваясь к звукам, доносившимся из спальни, Вольф изучал план обороны. Картина была более или менее ясной: оборонительная линия союзников сильна по краям и слаба в центре.