Рандеву в Сан-Франциско - Вилье Жерар де

Малко повернулся к Джонсу.

— Пойдите к Худу от моего имени. Скажите ему что хотите, но пусть он вас свяжет с Бригадой по борьбе с наркоманией. Выпросите у них немного опиума.

Горилла вышел, пожимая плечами. Есть вещи, которые он решительно отказывался понимать.

Он вернулся через два часа, расстроенный.

— У них нет опиума. У них только героин.

Малко посмотрел на китайца.

— Я знаю, где найти опиум, — сказал Чу. — Отправьте его в бар, который называется «Раунд Тэйбл», это за Фишерманварф, рядом с рестораном «Ди Маджио». Пусть он сядет за столик. Когда официантка подойдет, он скажет: «Дэнни Железная Рука». Она спросит: «Кто это?» Ответ должен быть: «Чемпион Иокогамы». После этого надо сказать, что это для меня. За пятьдесят долларов можно получить первоклассный опиум.

Малко кивнул и вышел проводить Джонса. Он объяснил ему ситуацию и повторил странную инструкцию. Горилла тотчас же уехал на «форде», который забрал в отеле.

Бар «Раунд Тэйбл» представлял собой низкопробное злачное место. Основной клиентурой здесь были моряки, сексуальные маньяки и несколько веселых туристов, привлеченных репутацией Сан-Франциско.

Когда Крис Джонс вошел, он увидел танцовщицу с обнаженной грудью, одетую только в набедренную повязку. У нее был потасканный вид, и она неумело вращала бедрами. Впрочем, это было не все. Все официантки были без бюстгальтеров. Подошедшая к Крису официантка была высокой рыжей девушкой, довольно красивой. Одета она была лишь в сетчатые колготки. Ее внушительные груди гордо торчали по сторонам, а соски были обведены губной помадой. Она выглядела не старше двадцати.

Наклонившись, она коснулась грудью губ Криса.

— Одно пиво и один раз виски, дружок? Пиво — восемьдесят центов, а виски — доллар. Надеюсь, тебе уже исполнился двадцать один год, — добавила она, лукаво подмигнув.

Джонс вовсю пялил глаза. В Вашингтоне такой притон закрыли бы через два часа. Девушка была неопытна и приняла сдержанность за робость. Она наклонилась еще ниже, чтобы Джонс мог вдохнуть запах дешевых духов, которыми она была пропитана, не считая запаха пота, и спросила:

— Тебе не скучно, волчонок? Ты угостишь меня?

В то же время она раскачивала пупком перед носом Джонса. Это было уже слишком. Он жалобно застонал и промямлил:

— Я хотел бы поговорить с Дэнни, Дэнни Железная Рука...

Девушка сразу напряглась и сухо спросила:

— Кто это? Я не знаю никакого Дэнни...

— Чемпион Иокогамы, — выдавил Джонс, проклиная Малко, ЦРУ и Китай.

— Еще один наркоман, — вздохнула девушка. — Терпеть их не могу: они никогда не думают о любви.

Она ушла, покачивая бедрами.

Джонс позеленел от злости. Она вернулась и почти швырнула на стол виски, не глядя на гориллу. Прошло четверть часа. Танцовщица снова поднялась на сцену, а официантки старались пробудить аппетит у одиноких клиентов. Джонс начал думать, что ниточка Чу оборвалась, когда к столу подошел отвратительный тип. Это был китаец с совершенно круглым ртом, вокруг которого росла длинная черная щетина. Его глаза заволакивала беловатая жидкость, в которой, Крису показалось, плавали насекомые. Незнакомец был одет в бесцветную майку. Огромные руки не вязались с хилым телом.

— Вы спрашивали Дэнни Железную Руку? — поинтересовалось ужасное существо хриплым голосом.

— Да, — ответил Джонс, преисполненный отвращения.

Китаец гнусно улыбнулся:

— Вам для шприца или вдыхания?

Джонс покраснел до корней волос и отрицательно замотал головой. Китаец продолжал.

— Тебе что, кошачьей травы^[11]? Трубку?

— Трубку.

— Бабки есть?

Джонс показал свернутую трубочку десятидолларовых бумажек.

— Тачка есть?

Джонс утвердительно кивнул.

— Тогда пошли.

Не будучи злопамятным, горилла оставил на столе два доллара и последовал за китайцем, едва достигавшим ему до плеча. Но плечи у китайца были очень внушительными. Они молча направились в паркинг.

— Ты поедешь за мной до дома Ферри, остановишься, когда я дам тебе знать, — приказал Дэнни Железная Рука.

Это был самый мерзкий квартал Сан-Франциско. На берегу моря располагались офисы различных навигационных компаний. Внутри квартала ангары чередовались с пустырями. Между ними и огромными цементными опорами Фривея извивалась улица. Здесь жил особый люд, странный мир карманников, проституток, наркоманов и убийц. Почти ежедневно обнаруживали труп на пустыре или в мутной воде порта.