Хандра - Вилье Жерар де

— Но почему бы не послать официальную миссию?

Он объяснил ей плачевное состояние дипломатических отношений менаду Бурунди и его второй родиной, делая упор на чувствительность негров во всем, что касается их национальных прерогатив. И на срочность, с которой нужно было отыскать обоих американцев, заблудившихся в этой враждебной стране. Энн покачала головой:

— Я не понимаю. Юг — это дикий район, без дорог. Их самолет упал?

— Вроде того, — сказал Малко. — Они тоже выполняли секретное задание. Задание неблагодарное и опасное, но очень важное для их страны.

Девушка попыталась усвоить все то, что говорил ей Малко. Она подняла голову и робко спросила:

— Но тогда вы... шпион?

В ее голосе промелькнуло неуловимое колебание. Чувствовалось, что это слово связывалось для нее с чем-то нехорошим.

— Это слово мы не произносим никогда, — согласился Малко. — Скажем, что я работаю на одну разведывательную службу.

Она покраснела:

— Извините. Я вас оскорбила. Я не хотела.

Она инстинктивно положила свою руку на его. На какую-то секунду они замерли, затем она резко поднялась. — Пойдемте. Мой отец начнет беспокоиться. Тропинку окружали плотные заросли тростника. По дороге Энн объяснила Малко, кто она такая.

— Этой землей мой отец владеет уже тридцать лет, — сказала она. — Сам он родом из Родезии, а моя мать бельгийка. Он не хочет уезжать. Во всяком случае, с тех пор, как Бурунди получила независимость, земля не подлежит продаже. Белые на нее не позарятся, а африканцы не дадут и понюшки табаку. Поэтому мы остаемся. К тому же, я люблю эту страну. Я думаю, что не смогла бы жить в Европе. Я там была всего два раза.

— Но здесь ужасно одиноко?

В голосе Энн послышались грустные нотки.

— Конечно. Каждые два или три месяца мы ездим в Родезию или Конго, чтобы сделать покупки и навестить друзей. На Кассаи есть и другие плантации вроде нашей. Время от времени мы встречаемся. Я не люблю оставлять отца. Моя мать умерла, и мы остались с ним совсем одни.

— А негры?

Она пожала плечами.

— Здесь это проходит. Удаленность Бужумбуры избавляет нас от мелких административных придирок. Самые опасные — это те, которые приходят из постепенно дичающих деревень и совершают грабительские набеги. У нас есть несколько негров, преданных нам. Мы их вооружили. Я боюсь, что однажды нам придется уехать, как это было в Конго или Кении, но я не могу примириться с этой мыслью.

Они вышли на превосходную лужайку, такую же зеленую, как в Ирландии.

— Гордость моего отца, — объяснила Энн. — За ней постоянно ухаживают шесть слуг.

За лужайкой находился один из самых странных домов, которые Малко когда-либо видел. Можно сказать, колониальный американский дом с большой верандой и колоннами. Но в нем были странные круглые окна и небольшие башенки по бокам, которые создавали впечатление миниатюрного укрепленного феодального замка.

Все было окрашено в белый цвет, как декорация мультфильма.

Позади виднелись другие деревянные строения, ферма и жилище негров. Все опрятно и разбито по линеечке. Можно было подумать, что находишься в Европе, если бы не огромные деревья, которых довольно много в поместье.

Перед домом собралась небольшая группа: Кудерк, который продолжал держать оружие у бедра, три негра и какой-то незнакомец.

— Это мой отец, — прошептала Энн.

У него была бритая голова, торс атлета и загорелое лицо, на котором выделялись удивительные голубые фаянсовые глаза. Увидев Энн, он с облегчением улыбнулся. Та поспешила успокоить его:

— Папочка, — объявила она, — нам наговорили всякий вздор. Это вполне уважаемые люди. Но у них были неприятности с администрацией в Бужумбуре.

Мистер Уипкорд улыбнулся еще раз и протянул руку Малко.

— В таком случае, месье, добро пожаловать в наше имение. Оставайтесь сколько захотите.

Он, должно быть, был когда-то очень красив, и его правильные черты до сих пор сохранили обаяние. Его рука крепко сжала пальцы Малко. Тот представился и извинился за вторжение.

— Я не смогу долго пользоваться вашим гостеприимством, — уточнил он. — Мне нужно отправляться как можно быстрее.

Мистер Уипкорд был джентльменом. Он не спросил у Малко, почему тот так торопился.

— У вас изнуренный вид, — заметил он. — Я прикажу приготовить для вас две комнаты, чтобы вы смогли немного отдохнуть.

Мишель Кудерк поочередно смотрел то на Малко, то на Энн. Чувствовалось, что ему хотелось ущипнуть себя: он оставил их практически в драке, а теперь они, казалось, были готовы упасть в объятия друг к другу. Определенно, этот человек с золотистыми глазами всегда приберегал для него сюрпризы. Но у Кудерка слишком сильно болел череп, чтобы думать. Оставив карабин на веранде, он позволил слуге отвести себя до своей комнаты.