Знак шпиона - Троицкий Андрей

– Ходаков был всего-навсего вторым секретарем посольства. Он простой чиновник не слишком высокого ранга. И никакой значительной лепты в развитие отношений внести просто не мог. Не тот статус.

– А вот это пусть тебя не колышет, – Старцев сердито свел брови. – Тот статус или не тот. Мог он внести лепту или не мог. Человек погиб, и мы должны так его похвалить, чтобы все поняли, в том числе люди, которые сидят на самом верху: на дипломатическом фронте тоже гибнут люди, мы несем невосполнимые потери. Ты не должен строить никаких версий относительно его гибели. Как я понял, на месте преступления найдены ещё три трупа, все выходцы из России. Это очень темная, возможно, грязная история, поэтому в неё мы не станем лезть. Пусть дерьмом занимается полиция.

– Разумеется, – кивнул Колчин. – Это не наша обязанность.

– Твое дело – получить комментарий людей, хорошо знавших Ходакова. И, главное, обработай этого Майлса. Ну, теперь все понял?

– Понял, – кивнул Колчин.

Лондон, район Бермондсей. 14 октября.

Напроситься в гости к Патрику Майлсу оказалось не самым сложным делом. Колчин позвонил ему в офис, представившись корреспондентом ИТАР-ТАСС, лично знавшим Ходакова, попросил о встречи и, удивительное дело, не получил отказа. «Приходите ко мне домой на чай, – Майлс говорил приятным густым баритоном. – Еще утром я услышал о гибели Дмитрия в выпуске телевизионных новостей. Мы с женой просто в шоке. Ждем вас в восемь тридцать вечера». Майлс продиктовал русскому корреспонденту свой адрес, дважды повторил, что он находится в шоке, и положил трубку.

К вечеру снова собрался дождь. Колчин добрался до места на такси, перешел дорогу, поднялся на крыльцо трехэтажного кирпичного дома. Здание было построено недавно, но архитектор приложил все силы к тому, чтобы придать фасаду благородный старинный облик, и добился результата: дом выглядел эдак лет на пятьдесят старше своего реального возраста. Колчин нажал на кнопку звонка, дверь открылась через несколько секунд, будто хозяин ждал гостя с другой стороны.

Майлс занимал довольно просторную квартиру на первом этаже. Он не производил впечатления компьютерщика просиживающего дни и ночи у монитора, близорукого, с испорченной осанкой и плохими зубами. Напротив, выглядел на все сто, как тренер по легкой атлетике: высокий подтянутый мужчина лет тридцати пяти без намека на живот, с мускулистыми плачами. И рукопожатие его оказалось крепким и приятным. Он был одет в джинсы и черный свитер без ворота.

– Вы промокли? – спросил хозяин.

– Не успел, – Колчин стянул ботинки. – Я добирался на такси.

Майлс помог гостю снять плащ и проводил его в гостиную с газовым камином, над которым висели литографии в рамках из натурального дерева. Сцены из рыцарской жизни старинной Англии: какие-то рыцари в железных доспехах, скачущие неизвестно куда на своих низкорослых толстоногих лошадках. На каминной полке ряд из оловянных пивных кружек, украшенных цветной эмалью. Посередине комнаты на красном ковре стояли диван, два мягких кресла и столик, с которого ещё не успели убрать грязные тарелки, оставшиеся поле ужина. Майлс пригласил корреспондента на чашку чая, значит, ни на какое угощение Колчин может не рассчитывать. Ему не предложат глотка спиртного или бутерброда, не спросят, ужинал он сегодня и весь день пробегал голодным. Так уж тут заведено. Чай – это только чай. В лучшем случае хозяева поставят на стол вазочку с грошовым печеньем или орешки.

На подушке дивана лежал разжиревший кот, белый с рыжими пятнами на спине. Едва гость присел, кот спрыгнул с подушки на пол и начал тереться мордой и спиной о брюки Колчина, оставляя на них клочья бело-рыжей шерсти.

– Это Уинстон, – пояснил Майлс. – Кажется, вы ему понравились. Красивый, не правда ли?

– Очень красивый. И такой упитанный. Обожаю котов.

Наклонившись, гость почесал Уинстона за ухом, не обратив внимания на испорченные брюки. Колчин знал, что самый неучтивый поступок в доме англичанина – дать увесистого пинка его любимой кошке, когда та трется о ваши новые брюки. Лучший способ завоевать симпатии хозяев – понравиться их кошке. Итак, первый шаг к сближению сделан.

– Ужасная погода, – сказал Майлс. – На дворе октябрь, но для этого времени года слишком холодно.

– Говорят, что завтра будет немного теплее, – ответил Колчин.

На том лирическое вступление к разговору кончилось. Только новичок, приезжающий в Лондон впервые в жизни, искренне полагает, что с англичанами можно без устали говорить о погоде. И если эта неисчерпаемая тема вдруг выпадет, беседа просто остановится. Иностранец, проживший в Лондоне хоть пару лет, полагает, что тема погоды может заполнять в разговоре неловкие паузы, не более того. Колчин был уверен, что англичане вечно жалуются на погоду только потому, что людям свойственно ворчать, особенно после обильного ужина. При здешнем уровне жизни, по большому счету, жаловаться просто не на что.