Голос - Сильвен Доменик

— Группы Ложе и Юбера продолжают поиски в сектах, шеф. Пока ничего.

— А вам самому не кажется, что тут замешаны секты, Брюс?

— Тип, говорящий, что мы можем стать богами, отвергает религию. Даже религию сатанистов.

— И все же этот последний кусок, о последних днях человечества…

— Я думаю, что он скорее играет в Бога. Он наслаждается властью над жизнью и смертью каждой жертвы.

— Я и сам не сказал бы лучше! — произнес вкрадчивый голос— Я просто добавил бы что-то вроде «нам придется арестовать Бога».

Брюс и Дельмон повернулись и увидели Алена Саньяка, на лице которого играла восторженная улыбка. Сегодня ночью он оделся как моряк с левого берега Сены. Вязаная шапка, низко надвинутая на лоб, шикарная, хоть и поношенная куртка морского волка, потертые джинсы и роскошные сапоги. Уже второй раз он появлялся в самый разгар работы экспертов-криминалистов. Брюс пожал ему руку после Дельмона, который тоже явно не оценил по достоинству этот эффектный выход. Судя по всему, заместитель не постеснялся разбудить прокурора среди ночи.

— Майор Брюс, вам уже сообщили, что я нашел голос, который мы так долго искали?

— Только что.

— По дороге сюда я подумал и решил, что было бы интересно пригласить капитана Мартину Левин сюда этой ночью. Чтобы она… Чтобы она получила эмоциональную зарядку. Это поможет ей более убедительно выступать перед прессой. Что скажете, Дельмон?

— Может быть, это несколько преждевременно, — ответил шеф криминальной полиции, глядя вслед Брюсу, отходившему к дверям.

— Куда пошел майор? — спросил Саньяк.

— Арестовывать Бога! — ответил Алекс Брюс и вышел из квартиры.

Выходя на улицу, он попросил дежурного вызвать его по мобильному телефону, как только Саньяк очистит помещение.

4

Тело в белом пластиковом мешке вынесли на носилках. На тротуаре собралась толпа. Шеффер пытался убедить людей разойтись по домам, но любопытные напирали, чтобы лучше разглядеть, как два санитара поднимают тело в фургон. Брюс взглянул в сторону станции метро. На скамейке, где ночью они болтали с Геджем, сидел, наклонившись вперед, молодой человек. Между ногами у него стоял бумажный пакет. Только его и не занимало происходящее. Моряцкая вязаная шапочка надвинута до бровей. Не больше тридцати лет. Черные джинсы, кожаная куртка. Он поднял голову. Странный взгляд.

Майор распахнул куртку, чтобы была видна кобура, — надо играть в открытую, — и направился к парню. Тот опустил глаза, пару секунд помешкал, а потом встал и пошел к входу в метро. Брюс окликнул его, бросился через бульвар, подняв руку, чтобы остановить торговый грузовичок. Парень отшвырнул пакет и побежал быстрее. По земле рассыпались рогалики. Брюс обогнул радиатор «рено-5», затормозившего после попытки обогнать грузовичок. Он бежал ко входу в метро. Рев клаксонов. Фигура парня в черном растворяется в группе прохожих.

Брюс оттолкнул какого-то мужчину, крикнул: «Полиция! Полиция! Пропустите!» Толпа сразу расступилась. Через стеклянные двери он увидел, как парень перепрыгнул через турникет. С невероятной легкостью.

Он тоже перескочил турникет. Увидел, как парень побежал по лестнице, повернул направо. Направление «Шарль де Голль— Этуаль».

Он потерял его из виду. Поток пассажиров на лестнице. Брюс, крича, расталкивая их локтями, выбежал на платформу. Там стояли человек десять. Впереди, сколько хватало глаз, между двумя рядами фасадов эпохи Османна тянулись рельсы. Если только тип не спрыгнул в пустоту, деваться ему некуда. Брюс понял, что несколько секунд назад тот просто притаился на лестнице, спрятался за людьми. Он взлетел по лестнице одним прыжком. «Балар — Кретей» или «Булонь — вокзал Аустерлиц»? Бросился к газетному киоску. Продавец сказал ему, что видел мужчину, бегущего в направлении «Кретей».

Брюс издали увидел, как парень всматривается в туннель, откуда должен был появиться поезд. Он пошел вперед, прячась за спину женщины с детской коляской. Обогнал ее, положил руку на рукоятку своего «манурина». Жест устрашения. Он воспользуется оружием только в случае крайней необходимости. Тип повернул голову, увидел его. Брюс ускорил шаг. Парень поднял руки в знак примирения. Вблизи было заметно, что глаза у него красные. От слез, от бессонной ночи, от наркотиков?

— Стоять! Руки в стороны.

— Ладно, ладно, все в порядке! Сам не знаю, что на меня нашло.

— У тебя будет время на объяснения. Руки! Брюс надел на него наручники, потом без лишних церемоний подтолкнул вперед. Люди расступились. Майор услышал, как какая-то женщина сказала: «Я его узнала, это тот полицейский, с телевидения», У нее был певучий, ласкающий голос. Как у Жюдит, Агаты, Эмелин, Виржини. Как у Кастро. На какое-то мгновение Брюс подумал, что надо бы попросить парня остановиться, а женщину— прочитать слова из блокнота, стоя у него за спиной, так, чтобы он не видел ее лица. Молитву. Чтобы проверить. Чтобы вызвать реакцию. Эмоции из разряда тех, что возбуждали Вокса. Брюс оглянулся. Подошел поезд, пассажиры подошли к краю платформы. Молодой человек остановился на верхней ступеньке и сказал: