Гиблое место - Герритсен Тесс

— Я включу камеру, так что всем будет видно, — пообещал доктор Грубер. — И попрошу всех наблюдателей оставаться в той комнате за закрытой дверью — на всякий случай. Поскольку не исключено, что мы имеем дело с отравлением цианистым калием.

— Я думал, он действует, только если его проглотить, — сказал один из чиновников.

— Есть опасность выделения газа. Самый опасный момент будет, когда я вскрою желудок, потому что тогда может высвободиться синильная кислота. Я и мой помощник оба будем в респираторах, а иссекать желудок я буду в вытяжном шкафу. Мы захватили с собой газоанализатор, который сразу же подаст сигнал тревоги, если распознает синильную кислоту. Если прибор ее не зафиксирует, я могу впустить кого-нибудь из вас в помещение. Но для этого вам нужно будет надеть халат и маску.

Грубер облачился в хирургический костюм, надел эластичный шлем с респиратором и толкнул дверь в лабораторию. Его помощник ждал там в точно таком же костюме. Они включили видеокамеру, и на мониторе Маура увидела секционный стол, пока пустующий в ожидании объекта исследования. Грубер с помощником выкатили из холодильного отделения обернутое пластиковой пленкой тело и положили его на стол.

Грубер расстегнул пластиковый саван.

Глядя на монитор, Маура видела, что это было тело девочки лет двенадцати-тринадцати. После эксгумации из замерзшего грунта тело ее успело немного оттаять. Лицо было пугающе бледное, светлые локоны намокли и слиплись. Грубер и его помощник стали очень осторожно снимать с нее одежду. Сначала длинное хлопчатобумажное платье, затем нижнюю юбку до колен, скромные белые трусики. Ее тело, теперь обнаженное, было худеньким, как у балерины, и даже пролежав в яме столько дней, она была пугающе, сверхъестественно красива. При минусовой температуре черты ее лица прекрасно сохранились.

Чиновники словно прилипли к монитору. Пока Грубер брал пробы крови, мочи и стекловидного тела для токсикологического анализа, мужчины во все глаза смотрели на то, что не предназначалось для посторонних глаз. Это было почти надругательство над невинностью.

— Заметная бледность кожных покровов, — услышали они голос Грубера в колонках интеркома. — Не вижу абсолютно никакого остаточного покраснения.

— А это важно? — спросил у Мауры детектив Пастернак.

— При отравлении цианистым калием кожа иногда становится ярко-красной, — ответила она. — Но это тело пролежало на морозе много дней, и я не знаю, повлияло ли это на цвет.

— Какие еще бывают признаки отравления цианистым калием?

— Если его проглотить, он разъедает рот и губы, вы это сразу заметите на слизистых.

Грубер уже сунул палец в латексной перчатке в овальное углубление меж губ и заглянул внутрь.

— Слизистая пересохла, но в остальном ничего особенного. — Он поглядел в окно на зрителей. — Вам хорошо видно на мониторе?

Маура утвердительно кивнула.

— Не заметно разъеденных тканей? — спросила она по интеркому.

— Нет.

— А разве цианистый калий не пахнет горьким миндалем? — спросила Джейн.

— Они же в респираторах, — пояснила Маура. — Они не почувствуют.

Грубер сделал Y-образный надрез и взял костную фрезу. В динамиках послышался треск — он раскалывал ребра — и Маура заметила, как несколько чиновников отвернулись от экрана и уставились в стену. Грубер приподнял защитный панцирь грудины с ребрами, обнажив грудную полость, и начал иссечение легких. Поднял вверх одну мокрую, сочащуюся жидкостью долю легкого.

— Кажется довольно тяжелой. И тут какая-то розовая пена. — Патологоанатом рассек орган, и жидкость просочилась наружу.

— Отек легких, — констатировала Маура.

— О чем это свидетельствует? — спросил у нее Пастернак.

— Это неспицифический симптом, его может вызвать целый ряд лекарств и токсических веществ.

Пока Грубер взвешивал сердце и легкие, видеокамера показывала один и тот же ракурс — торс с зияющим отверстием посредине. Зрители видели уже не цветущую юную деву. То, что когда-то могло приятно возбуждать, превратилось теперь в исковерканную плоть, мясную тушу.

Грубер снова взял нож, и на мониторе появились его руки в перчатках.

— Черт, окошко на шлеме запотевает, — пожаловался он. — Я иссеку сердце и легкие чуть позже. А сейчас меня больше заботит, что же мы обнаружим в желудке.

— Что показывает ваш датчик? — поинтересовалась Маура.