Гиблое место - Герритсен Тесс

Долгое время никто не произносил ни слова. Единственный звук, который был слышен в салоне, — гул двигателей самолета.

— Тогда нам придется выбирать за нее, — проговорил наконец Сансоне.

— Нам? — удивленно переспросил Брофи.

— Я всего лишь предлагаю свою помощь. И необходимые средства, сколько бы это ни стоило.

— Не все можно купить за деньги.

— А вы полагаете, я что-то навязываю?

— А иначе зачем вы здесь? Для чего вы примчались с этим своим частным самолетом и всем тут распоряжаетесь? Потому что все можете?

Джейн коснулась его руки:

— Даниэл, не надо. Успокойтесь.

— Я здесь потому, что Маура мне тоже была дорога, — ответил Сансоне.

— И вы недвусмысленно дали об этом понять нам обоим.

— Отец Брофи, мне было совершенно очевидно, кому Маура отдает предпочтение. Что бы я ни сделал, что бы ни предложил, — не отменяет того факта, что она любила вас.

— Но вы всегда ждали в сторонке. Ждали удобного случая.

— Удобного случая предложить свою помощь, если она ей понадобится. Помощь, о которой она никогда не просила при жизни. — Сансоне вздохнул. — Если бы только она попросила. Я бы…

— Спасли ее?

— Я не могу повернуть время вспять. Но мы оба знаем, что все могло сложиться иначе. — Сансоне в упор посмотрел на Брофи. — Она могла быть счастливее.

Лицо Брофи залила темная краска стыда. Сансоне сказал суровую правду, но это не было новостью для всех, кто знал Мауру, для всех, кто следил за ней последние несколько месяцев и видел, как ее худенькая фигурка становится все более хрупкой, а улыбка окрашивается грустью. Она не одна носила в себе эту боль: Джейн видела в глазах Даниэла ту же печаль, к которой примешивалось чувство вины. Он любил Мауру, но сделал ее несчастной — и признавать правду было еще обиднее, потому что на это указал Сансоне.

Брофи привстал в кресле, сжимая кулаки, и Джейн тронула его за локоть.

— Прекратите! — воскликнула она. — Прекратите оба! Зачем вы это делаете? Как будто соревнуетесь, кто больше ее любил. Она всем нам была дорога. И сейчас уже не важно, с кем из вас она была бы счастливей. Она мертва, и ее уже не вернешь.

Брофи опустился в кресло, приступ гнева понемногу проходил.

— Она заслуживала лучшего, — сказал он. — Кого-то, кто лучше, чем я. — Отвернувшись, Даниэл вновь принялся смотреть в окно, целиком отдавшись своему горю.

Джейн снова потянула к нему руку, но Габриэль остановил ее.

— Оставь его, — прошептал он.

И Риццоли послушалась. Она оставила Брофи наедине с его переживаниями и села поближе к своему мужу, по другую сторону от прохода. Сансоне тоже пересел, но на задний ряд — погрузился в свои невеселые мысли. После этого они так и сидели врозь и молчали, пока самолет с телом Мауры мчался над облаками на восток, к Бостону.

22

«Ох, Маура, если бы ты только все это видела!»

Джейн стояла перед входом в епископальную церковь «Эммануил» и смотрела на непрерывный поток людей, пришедших отдать последние почести доктору Мауре Айлз. Вся эта суета удивила бы Мауру и даже, наверное, слегка смутила. Она не любила быть в центре внимания. Джейн многих узнавала в толпе, потому что они принадлежали ее миру — ее и Мауры — миру, где все вращалось вокруг смерти. Она заметила доктора Бристола и доктора Костаса из бюро судмедэкспертизы, тихо поприветствовала секретаршу Мауры Луизу и Йошиму — ассистента Мауры. Были здесь и полицейские — напарник Джейн Барри Фрост и еще куча парней из отдела убийств. Все они хорошо знали женщину, которую прозвали Королевой мертвых. Королеву, которая теперь стала частью своего королевства.

Но тот, кого Маура любила больше всех, не пришел, и Джейн ничуть не удивилась. Даниэл Брофи отдалился от мира и не придет на заупокойную службу. Он уже попрощался с Маурой наедине, и было по меньшей мере нелепо требовать от него, чтобы он демонстрировал свое горе прилюдно.

— Пошли сядем, — тихо предложил Габриэль. — Начинают.

Вслед за мужем Джейн прошла по проходу к скамье в первом ряду. Закрытый гроб возвышался прямо перед ней в обрамлении огромных ваз с лилиями. Энтони Сансоне не пожалел денег: гроб из красного дерева был отполирован до зеркального блеска, так что Джейн могла видеть свое отражение.

Вошел священнослужитель. Это был не Брофи, а преподобная Гейл Харриман из епископальной церкви. Мауре бы понравилось, что заупокойную службу по ней читает женщина. И церковь ей тоже понравилась бы — здесь всем были рады, кто бы ни заглянул под эти своды. Маура не верила в Бога, но верила в чувство общности и наверняка одобрила бы все это.