Черный Бумер - Троицкий Андрей

Тем вечером, как сейчас в СИЗО, Элвис валялся на кровати, смотрел в темный потолок. Чтобы не заснуть, дождаться одного местного парня, который вот-вот вернется назад с водкой, Элвис поднялся с койки, приземлился на ящик, стоявший возле печки. На ковре с другой поджав под себя ноги, расположился Мотя, рядовой второго года службы Паша Замотин. Он наводил глянец на почти готовый дембельский альбом.

— Может, поверх страниц паркетным лаком пройтись? — спросил он Элвиса. — Блестит и все такое. Солидно.

— Спусти штаны и еще мягким местом пройдись, — посоветовал Элвис. — Чтобы страницы еще ярче блестели.

Мотя поджал губы. Сегодня у него день рождение, Мотя получил посылку с домашней колбасой, сгущенкой и тремя флаконами цветочного одеколона. Колбасу разделили на две равные части, и сейчас один местный парень, бывший чеченский милиционер, побежал к земляку менять колбасу на водку. Должен вернуться с минуты на минуту.

Лейтенант Николай Мазаев развалился на ближней к печке койке. Вытащив из кармана письмо, полученное от жены неделю назад, в сто первый раз перечитывал его и, как всегда, хмурился. Все в роте, даже придурок каптер, знали, что с женой у Мазаева серьезные нелады, кажется, она снюхалась с каким-то прикинутым шпаком и собирается подавать на развод. Или уже подала. А лейтенант не может выдернуть из своего сердца эту занозу. Впрочем, все это только слухи. Какая кошка пробежала между Мазаевым и его супругой никто толком не знает.

Лейтенант сложил тетрадные листочки, засунул их в бумажник из искусственной кожи с потертыми краями. Элвис бросил окурок в печку. С восемнадцати ноль четыре бойца из взвода Мазаева заступали в караул, торчали на блокпосту у ворот, освещая прожектором ближние подступы к станции или, когда отрубался свет, пускали в темное небо осветительные ракеты. Еще один хрен получил наряд на кухню, боец Гусев попал в госпиталь с диагнозом «острая почечная недостаточность». За бетонным забором изредка постреливали, но на эту стрельбу никто не обращал внимания. На месте всего четыре бойца, считая лейтенанта и самого Элвиса. На столе, застеленном газетами, кастрюля с горячей картошкой, круг домашней колбасы, которую осталось только порубать и съесть. Только водка опаздывает…

Старшина Сергей Митрофанов, получивший прозвище Буратино, придвинув колченогий табурет поближе к печке, сосредоточенно чистил ботинки «Катерпиллар». Натянув башмак на левую руку, правой он обрабатывал гладкую поверхность кожи тряпочкой, смазанной дегтем. Рифленая подошва не скользит по льду и мокрому железу, высокие берцы, шнуровка и крючки, прорезиненная кожа. В таких прохарях не жарко летом и зимой не холодно. На вопросы, где он отхватил шикарную обувку, Буратино врет, мол, на тушенку сменял. Если откроется правда, можно загреметь под трибунал и схлопотать год дисбата, а это хуже крытой тюрьмы.

Элвис уже давно с завистью поглядывал на эти башмаки, но Буратино не хотел отдавать их ни за деньги, ни за харч. Но Элвис не отступал.

— Эй, Серега, сколько ты хочешь за это дерьмо? — спросил он. — Ну, если литрами водки?

— А? Чего? — повернув к собеседнику правое ухо, переспросил Буратино. Он часто переспрашивал.

— Я говорю, сколько водки возьмешь за эти говнодавы? Не стесняйся, называй цену.

— Нисколько, — буркнул Буратино. — Во-первых, им цены нет. В такие ботинки обут офицерский состав американской армии, — Буратино трясет в воздухе башмаком. — Во-вторых, не хочу на гражданку вернуться алкашом, последним ханыгой. Спиться тут с вами на хрен.

— Возьми деньгами.

— Что в этой вонючей дыре можно купить за деньги? Ведро козьего навоза?

Буратино, волнуясь, стал чистить башмаки с удвоенной энергией.

— Я бы на твоем месте крепко подумал, — сказал Элвис. — На днях в Грозном случай был, в батальоне морской пехоты. За мародерство солдата расстреляли перед строем. Кажется, его фамилия Комков. Командир роты приказал — и шлепнули. Пять минут на писанину — и пуля.

— Ну, то морская пехота, — улыбается Буратино, всегда готовый поверить в любую самую фантастическую ерунду. — У них дисциплина.

— А у нас что, дисциплины нет? — сурово свел брови Элвис. — Десант это что, другая армия.

— Другая, не другая, — качает головой Буратино. — Но перед строем пока не расстреливают. Не было таких случаев. А что сделали с тем офицером, ну, который расстрельный приказ отдал?

— А, пустяки. Как с гуся вода, — вдохновенно врал Элвис. — Очередное звание не присвоили — и всех дел. Зато мародера наказал публично. Я вообще-то против расстрелов, но за мародерство можно. В воспитательных целях.