Тайные убийцы - Уилсон Роберт

И вдруг все прошло так же быстро, как накатило на него. Кальдерон опустился на корточки и понял, что ужасная паника вдруг исчезла. Его ум снова заработал. Во всяком случае, ему казалось, что он заработал. Он не понимал только природы того внутреннего ущерба, который наносила ему паника, не понимал, как она открывает электронные двери, за которыми таятся слабости его характера. Но, насколько Кальдерон мог судить, его ум снова обрел стальную ясность, свойственную ведущему судье Севильи, и ему пришло в голову, что большого холодильника у него нет и единственный выход — вынести ее из квартиры, притом немедленно. До рассвета оставалось чуть больше часа.

Ее вес не представлял сложностей: в Инес было сорок восемь килограммов. Но ее рост, метр семьдесят два, вызвал определенные трудности. Он обежал стол и ворвался в пустующую комнату, где хранились дорожные вещи. Он взял самый большой чемодан, какой смог найти: громадный серый «самсонайт»^[72] на четырех колесиках. Из шкафа он выхватил два белых полотенца.

Одно полотенце он расстелил на пороге кухни, чтобы кровь не просочилась в коридор. Другим обернул Инес голову. Его чуть не стошнило. Ее затылок был раздавлен в кашу, и кровь жадно впитывалась в полотенце, алое пятно пожирало белизну. Он нашел мешок для мусора, натянул ей на голову и завязал бечевкой. Потом он вымыл руки. Он положил чемодан на стол, поднял Инес и положил внутрь. Нет, она была слишком большая, даже в позе эмбриона она сюда не помещалась. Он никак не мог впихнуть ее ступни, а даже если бы ему это удалось, все равно у нее были чересчур широкие плечи, и он не смог бы закрыть чемодан. Он опустил на нее взгляд; его немалый интеллект бешено работал — но, увы, двигался не в том направлении.

— Придется мне ее разрезать, — сказал он себе. — Отпилю ей ноги и сломаю ключичные кости.

Нет. Это не поможет. Он видел фильмы и читал детективы, где кромсают трупы, и это, похоже, никогда не срабатывало, даже в тех выдуманных историях, где по замыслу автора везде должна хлестать кровь. И потом, он брезглив. Он всегда корчился от омерзения на своем диване, когда смотрел по телевизору «Радикальное изменение».^[73] Подумай еще раз. Он обошел квартиру, рассматривая предметы обихода с совершенно непривычной точки зрения. Стоя в гостиной, он какое-то время смотрел на ковер, словно желая, чтобы этот путь не был банальнейшим из банальных.

— Тебе нельзя заворачивать ее в ковер. Это сразу выведет на тебя. То же самое и с чемоданами. Думай еще.

Река была всего в трехстах метрах от Сан-Висенте. Ему нужно просто положить ее в машину, проехать пятьдесят метров, повернуть на улицу Альфонса Двенадцатого, двигаться прямо, до светофора, потом пересечь улицу Нуэво-Торнео, а за ней будет, как он помнил, довольно темная дорога, которая спускается к реке и загибается влево позади огромной автобусной станции на площади Армас. Оттуда уже считаные метры до воды, но этот отрезок набережной облюбовали утренние бегуны, так что ему надлежит действовать быстро и решительно.

Маляры. Недавно он разозлился на них за то, что они оставили на лестнице мешковину, служившую им укрывной тканью, теперь же мысль о ней вспыхнула у него в голове. Он снова выбежал из квартиры, ударил по выключателю, зажигая свет на лестнице, и тут же остановил себя и поставил замок двери на «собачку». Это было бы слишком: выбежать без ключей и захлопнуть дверь в свою квартиру, где на полу в кухне лежит твоя собственная мертвая жена. Он ринулся вниз, одолевая по три ступеньки разом. Да, там оно все и лежало, под лестницей. Нашлись даже банки с краской, чтобы утянуть тело на дно. Он вытащил кусок забрызганной краской мешковины. Потом взлетел вверх по лестнице и расстелил его на чистой половине кухни. Потом вынул ее из чемодана, где она лежала, словно ассистентка иллюзиониста, уложил ее на мешковину и завернул края. Он приоткрыл рот, судорожно глотая воздух: вдруг его захлестнул ужас. Прекрасное лицо Инес теперь было скрыто мешком для мусора, покрывавшим, казалось, голову пугала.

Кровь дотекла до полотенца, положенного на пороге, и ему пришлось перепрыгнуть через нее. С неуправляемостью тяжелой падающей вешалки он обрушился в коридор, врезавшись в стену головой и плечом. Пожатием плеч он стряхнул с себя боль. Он прошел к себе в кабинет, рывком выдернул ящики и нашел катушку упаковочной ленты. Он поцеловал ее. На обратном пути он старался ступать ровнее; на сей раз он осторожнее перемахнул через пропитанное кровью полотенце.