Мистик-ривер - Лихэйн Деннис

— И на кого же он капнул?

— На главаря банды «Мальчишки с Рестер-стрит» Джимми Маркуса.

Уайти кинул взгляд на Шона, и бровь его взметнулась вверх.

— Это было после ограбления кассы, да? — спросил Шон.

— Какой еще кассы? — поинтересовался Уайти.

— Той, за которую Джимми получил срок, — пояснил Шон.

Берден кивнул.

— В пятницу вечером он вместе с еще одним парнем ограбил кассу Управления подземных коммуникаций. Минутное дело. Они знали, когда сменяется охрана. Знали в точности, когда пакуют выручку. Двух парней они оставили на улице задержать фургон, пришедший забрать выручку. Они были ловкими как черти и очень хорошо понимали, что не надо никого посвящать в подробности, не надо впутывать лишних, и уж по крайней мере того, кто числился в этом управлении годом-двумя раньше.

— Рея Харриса, — сказал Уайти.

— Именно. Он выдал Стилсона и выдал Антигангстерскому подразделению «Мальчишек с Рестер-стрит».

— Всех скопом?

Берден покачал головой:

— Нет, одного Маркуса, но он был главой и мозгами всей этой банды: отрежь голову — и тело умирает. Ребята из Антигангстерского подразделения схватили его, когда он выходил из хранилища праздничным утром в день святого Патрика. В этот день они собирались поделить добычу, поэтому в руке у Маркуса был чемоданчик с деньгами.

— Но погодите, — сказал Шон, — неужели Харрис в открытую свидетельствовал на суде?

— Нет. До открытого суда дело не дошло. Маркус скрыл, кто были его сообщники, приняв всю вину на себя, за что и загремел. А остальные его грехи, о которых всем было доподлинно известно, они доказать не сумели. Маркусу этому было тогда не больше девятнадцати. А может, двадцать. Он возглавлял банду с семнадцати лет и ни разу не попался. Окружной прокурор прикрыл дело, дав ему два года тюрьмы и три условно, потому что знал, что на открытом заседании они даже и этого могут не добиться. Антигангстерское подразделение было в бешенстве, но что поделаешь!

— Значит, Джимми Маркус так и не узнал, что его выдал Рей Харрис?

Берден опять поднял взгляд от ежедневника, и блуждающий взгляд его, остановившись на Шоне, выразил даже некоторое презрение.

— В течение трех лет Маркус совершил порядка шестнадцати ограблений. Был даже случай, когда он обчистил один за другим двенадцать ювелирных магазинов в здании Ювелирной биржи на Вашингтон-стрит. Даже сейчас никто не знает, как ему это, к черту, удалось. Ему пришлось каким-то образом вывести из строя двадцать или около того сигнальных систем — телефонных, спутниковых, сотовых. Последние в те годы вообще только-только появились. А было ему восемнадцать. Можете поверить? Восемнадцатилетний парень ломает коды сигнальных систем, которые не по зубам сорокалетним профессионалам! А история с «Келдар Текникс»? Он и его товарищи проникли внутрь с крыши, залезли в противопожарное отделение и пустили в действие огнетушители. Единственное, что оставалось тогда предположить, — это что сами они висели где-то под потолком, пока огнетушители не залили детекторы слежения за движущимися объектами. Этот парень — просто гений! Если б он работал не на себя, а в Национальном управлении по аэронавтике, мы бы давно уже школьные каникулы проводили с детьми на Плутоне! И вы считаете, что такой умный парень не вычислил, кто именно указал на него пальцем? Рей Харрис исчез с лица земли два месяца спустя после того, как Маркус вышел на свободу. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Мне это говорит о том, что Джимми Маркус убил Рея Харриса, — сказал Шон.

— Или послал сделать это своего карлика — Вэла Сэвиджа. Слушайте, свяжитесь с Эдом Фоланом из Д-7! Теперь он там капитаном числится, а раньше работал в Антигангстерском подразделении. Он все вам расскажет — и о Маркусе, и о Рее Харрисе. Да каждый коп, если он в восьмидесятых работал в Ист-Бакинхеме, скажет вам одно: если Джимми Маркус не пришил Рея Харриса, то я главный раввин Америки! — Он отпихнул пальцем ежедневник, встал, подтянул брюки. — Надо пойти поесть. Выше голову, ребята.

И он пошел назад по знакомому помещению, крутя головой и вбирая в себя все это — стол, за которым, может быть, сидел, доску, где наряду с другими значились и его дела, и то, кем он когда-то был, пока не отогнал на задний план, чтобы окончить свои дни кладовщиком, только и мечтающим в последний раз пробить табель и убраться туда, где никто не будет помнить о том, кем он мог бы стать.