Гротеск - Кирино Нацуо

— Вообще-то да.

Мицуру, которой Кидзима-сэнсэй явно был не безразличен, колебалась, не зная, как поступить. Такаси сложил руки в шутливо-умоляющем жесте:

— Я только посмотрю и тут же отдам назад.

Мицуру неохотно протянула ему письмо, и он, устроившись на стуле, стал читать.

— Кидзима, а кто этот парень? Твой сын? — спросила я.

Такаси оторвался от письма. В его глазах мелькнул дразнящий огонек. Мне сделалось не по себе.

— Что, не узнаешь, сестричка?

— Нет. Кто он?

— Сын Юрико.

Я ошеломленно смотрела на парня. Юрико писала в дневнике, что родила сына от Джонсона. Значит, передо мной — совместный продукт этих двух красавчиков? Парень, наверное, скоро будет школу заканчивать. Мицуру широко улыбнулась, показывая крупные зубы.

— Это же твой племянник!

— Выходит, так.

Я торопливо провела всей пятерней по волосам. Мне страшно захотелось отнять сына Юрико у этого гадкого Кидзимы. Однако парень, ставший объектом всеобщего внимания, даже не смотрел на нас. Сидел тихонько и ждал, пока Кидзима закончит свои дела.

— Как его зовут?

— Юрио. Это вроде Джонсон такое имя придумал.

— А как он с тобой оказался?

— Джонсон был в таком шоке, узнав об убийстве Юрико, что уехал в Штаты. Хотел и Юрио увезти, но тот предпочел остаться. Я решил взять его к себе, пока не закончит школу.

Я посмотрела на Юрио. Надо же, сын Юрико! Внутри поднялась пьянящая радость. Радость оттого, что опять вижу перед собой красивое лицо.

— Здравствуй, Юрио!

Юрио поднял голову и посмотрел на меня.

— Здравствуйте!

Юноша уже вышел из того возраста, когда ломается голос. Он у него был густой, глубокий и в то же время — полный молодой силы. Прекрасные глаза. Чистые и прозрачные. Сдерживая колотившееся в груди сердце, я проговорила:

— Я старшая сестра Юрико. Значит, твоя тетя. Мы с тобой родственники, хотя я про тебя ничего не знаю. После всех этих печальных событий нам надо держаться друг за друга.

— Хм… хорошо. — Юрио встревоженно обвел взглядом зал. — А где дядя Кидзима?

— Вот же он, здесь.

— Да? Дядя, дядя! Ты где?

Тут только я заметила, как странно ведет себя Юрио. Он что, не видит Кидзиму? Но тот же рядом сидит. Кидзима поднял голову. В его глазах были слезы. Видно, отцовское письмо проняло.

— Я здесь, Юрио. Успокойся. — Кидзима обернулся ко мне и сказал: — Юрио слепой от рождения, сестричка.

Каким представляется окружающий мир человеку исключительно красивому, но не способному видеть свою красоту? Может ли он понять, что такое красота, даже слыша, как его превозносят люди? Или ему нужна другая красота, не имеющая никакого отношения к тому, что можно увидеть глазами? Как же все-таки воспринимает мир Юрио?

Мне страшно захотелось, чтобы племянник был со мной рядом. С ним мне жилось бы свободно и счастливо. Вы скажете, я эгоистка? Пусть так. Все равно. Юрио был нужен мне, абсолютно необходим. Казалось, он освободит меня от тяжести чужих взглядов. Мой образ, который отражается в прекрасных глазах Юрио, никак не связан с тем, что отпечатывается в его мозгу. А раз так, значит, меняется и мое существо. Потому что я для Юрио — только голос, не облеченный в конкретную телесную форму. Ему никогда не увидеть моей расплывшейся фигуры и малосимпатичной физиономии.

Я не признаю саму себя? Вы так думаете? Я прекрасно знаю, какая я некрасивая по сравнению с младшей сестрой. У меня на этой почве комплекс неполноценности. Как вам моя теория о том, что мы с Юрико — от разных отцов? Скажете, неправда? Ошибаетесь. В уме я играю в одну игру. Воображаю себя женщиной, прекрасной от рождения. Она умна, учится куда лучше Юрико и в то же время ненавидит мужчин. Дистанция между реальностью и фантазией немного сокращается. А злость, в доспехи которой я облачаюсь, — всего лишь острая приправа в моей игре. Я не права? По-вашему, это глупость — помещать себя в воображаемую оболочку? Но тогда попробуйте сами пожить с младшей сестрой, которая чудовищно красива.

Взрослые, проходя мимо нас, обязательно трепали Юрико по щечке и говорили: «Какая чудесная девочка!» При виде меня, одетой в такой же костюмчик, взгляд у них становился растерянным: «Ой! А это кто? До чего некрасивый ребенок!» В округе, где мы жили, в школе, куда я начала ходить, — везде на меня показывали пальцем. «Вон идет сестра Юрико. Совсем на нее не похожа». Юрико — солнечная сторона Луны, а на моей стороне — вечная ночь. Юрико обзывала меня уродиной. Как она меня доставала! Я убедила себя, что похожа на Юрико, и благодаря этому выжила. Смешно, правда? Хотите знать, почему я вдруг сбросила с себя доспехи? Все очень просто. Потому что появился Юрио.