Ты боишься темноты? - Шелдон Сидни

Дверь открылась, и в комнату вошел Эндрю Кингсли, нагруженный кипой документов. Он мало походил на брата. Гринберг отметил, что черты лица Эндрю словно были чуть стерты невидимым ластиком. Седеющие редкие волосы, глубокие морщины, неуверенная походка. В отличие от Таннера, брызжущего энергией и жизненной силой, Эндрю казался апатичным тугодумом. Говорил запинаясь и с трудом связывал слова в фразы.

– Это… это… те заметки… ну… знаешь… которые ты просил, Таннер. Прости… что не закончил… раньше.

– Все в порядке, Энди, – заверил Таннер. – Джентльмены, это мой брат Эндрю. Детективы Гринберг и Прегитцер.

Эндрю, неуверенно моргая, воззрился на них.

– Эндрю, не хочешь рассказать о своей Нобелевской премии?

– Д-да… – пробормотал Эндрю. – Нобелевская… премия… когда-то… я получил… – Не договорив, он повернулся к выходу.

– Как я уже сказал, – со вздохом пояснил Таннер, – компанию основал Эндрю, мой талантливый брат. О его способностях ходили легенды. Достаточно сказать, что семь лет назад он получил Нобелевскую премию за свое открытие. К сожалению, во время проведения очередного эксперимента случилось несчастье, и… теперь он стал таким. К сожалению, ничего не удалось сделать.

– Наверное, он был замечательным человеком, – посочувствовал Гринберг, уловив нотки горечи в словах Кингсли.

– Вы даже не представляете насколько.

Эрл поднялся и протянул руку:

– Не будем больше отнимать у вас время, мистер Кингсли. Надеюсь, вместе мы быстро раскроем эти преступления.

– Ждать осталось недолго, – твердо ответил Таннер.

Все утренние газеты напечатали одно и то же сообщение о трагедии. Более ста человек стали жертвами жесточайшей засухи в Германии. Жара погубила урожай нового года, принеся убытки на многие миллионы долларов.

Таннер вызвал Кэти и приказал немедленно отослать одну из статей сенатору ван Лувен с запиской:

«Еще одно следствие глобального потепления. Искренне ваш…»

Несмотря на все опрометчивые обещания, Таннер не мог забыть женщину, которую мысленно называл Принцессой. И чем больше думал о том, как нагло она вела себя и как беззастенчиво высмеивала его, тем больше распалялся.

Тебе давно пора острее отточить твои навек заученные приемы. Ты хоть понимаешь, насколько они банальны?.. Уже возбудился, дорогой?.. Доставай свою черную книжечку, и мы вместе найдем ту, которая согласится ублажить тебя сегодня.

Он мучился, пытаясь изгнать ее из души и сердца. Забыть навсегда. Но, сам не зная почему, решил повидаться с ней еще раз. Последний. Преподать заслуженный урок. Унизить. А потом забыть и заняться более покладистыми женщинами.

Он честно выдержал три дня, прежде чем позвонить.

– Принцесса?

– Кто это?

Он едва удержался, чтобы не швырнуть трубку.

Интересно, сколько еще чертовых идиотов именуют ее Принцессой?

– Таннер Кингсли, – пояснил он, стараясь говорить спокойно.

– Ах да, я не сразу поняла. Как дела? – безразлично бросила она.

Ошибка, подумал Таннер. Я сделал ошибку. Мне не следовало ей звонить.

– Неплохо бы нам как-нибудь еще раз поужинать, но вы, наверное, заняты, так что давайте забудем…

– Как насчет сегодняшнего вечера?

Она снова застигла Таннера врасплох. Ничего, он ей еще покажет.

Ему не терпелось проучить стерву.

Вечером он сидел напротив Полы Купер в маленьком французском ресторане на Лексингтон-авеню. И удивлялся себе самому. Собственной радости при встрече с этой женщиной. От нее словно исходил яркий свет, в лучах которого хотелось согреться.

– Я скучал по вам, Принцесса, – вырвалось у него.

– О, мне вас тоже недоставало. Вы – это нечто. Нечто особенное.

Она бросила ему в лицо его же слова! Будь она проклята!

Похоже, этот вечер будет повторением их последней встречи. С другими женщинами именно он контролировал ситуацию. А теперь его терзало неприятное осознание того, что Пола неизменно оказывается на шаг впереди. На каждую его фразу у нее находился хлесткий ответ. Ничего не скажешь, умна, остроумна, и, значит, стандартные подходы тут не годятся.

Таннер предпочитал красивых податливых женщин, но впервые в жизни понял, что, возможно, что-то упустил. Все они так легко сдавались. Слишком легко. И были готовы на все. Ни малейшего сопротивления. Никакой борьбы. А вот Пола…

– Расскажите о себе, – попросил он.

Пола пожала плечами:

– Мой отец, богатый и влиятельный человек, не обращал на меня особого внимания. В детстве я была жутко избалованной: няньки, горничные, дворецкие, официанты в плавательных бассейнах, потом Радклифф[9] и все такое. Полный набор. Потом отец потерял все и умер. Я работала референтом одного политика.

– И вам это нравилось?

– Нет. Он ужасный зануда.

Их взгляды встретились.

– Я давно ищу кого-нибудь поинтереснее.

Вечер против всех ожиданий прошел довольно мирно, и на следующий день Таннер снова позвонил.

– Принцесса?

– Я надеялась сегодня услышать вас, Таннер! – приветливо воскликнула она.

Таннер ощутил нечто вроде удовольствия.

– Правда?

– Честное слово. Пригласите меня на ужин?

– Куда пожелаете! – засмеялся Таннер.

– Хотелось бы пойти к «Максиму», в Париже, но соглашусь на все, лишь бы побыть с вами.

Она снова сбила его с толку, в очередной раз лишила самообладания, но по какой-то причине ему было приятно.

Они ужинали в «Ля Кот Баск», на Пятьдесят пятой улице. Таннер не сводил с Полы глаз, гадая, что так влечет его к ней. Дело не во внешности. Его ослепляли ее ум и сила характера. Она буквально излучала интеллект и уверенность в себе. Первая по-настоящему независимая женщина, с которой ему пришлось столкнуться.

Они разговаривали обо всем на свете, и Таннер понял, что она, ко всему прочему, настоящий кладезь знаний.

– Что вы хотите от жизни, Принцесса?

Пола ответила не сразу.

– Власти. Чтобы самой вершить великие дела.

– В таком случае мы очень похожи, – улыбнулся Таннер.

– Интересно, скольким женщинам вы это говорили?

Он снова начал злиться:

– Может, хватит, наконец? Когда я говорю, что вы не такая, как те, кого я когда-либо…

– Когда-либо – что?

– Вы меня раздражаете, – процедил Таннер.

– Бедняжка! Почему бы не принять душ? Не охладиться? Придете в себя…

Таннер нахмурился. С него довольно!

Он поднялся.

– Не важно. Нет смысла пытаться…

– …у меня дома.

Таннер не поверил своим ушам.

– У вас дома?

– Да. У меня небольшая квартирка на Парк-авеню. Хотите проводить меня?

Они решили обойтись без десерта.

«Небольшая квартирка» оказалась просторными, роскошно обставленными апартаментами. Таннер осмотрелся, пораженный богатством и роскошью. В этом окружении Пола смотрелась совершенно естественно, а Таннер никак не мог опомниться. Такого он не ожидал: коллекция картин, прямоугольный стол, большая люстра, итальянское канапе и гарнитур в стиле чиппендейл – диван и шесть стульев. Больше Таннер ничего не успел увидеть, потому что Пола пригласила его в спальню.

Спальня была белоснежной: белые стены, белая мебель, белое покрывало и зеркальный потолок.

– Впечатляет, – признался Таннер. – Это самая…

– Ш-ш-ш… – Пола принялась расстегивать его рубашку. – Поговорим позже.

Раздев Таннера, она стала медленно сбрасывать одежду. Ее тело оказалось воплощением чувственной мечты. Закинув руки за шею Таннера, она прижалась к нему и шепнула на ухо:

– Нам ведь не нужны любовные игры, правда?

Он уложил ее на кровать. Пола была готова к его вторжению, и едва он оказался в ней, как она крепко стиснула бедра и тут же расслабилась. Она повторяла это до тех пор, пока Таннер не обезумел от возбуждения. Каждое ее движение вызывало в нем все новые ощущения. Она дарила щедрые подарки, о которых он и не мечтал, все ближе подводя его к пику наслаждения.

Потом они проговорили едва не до утра.

С того вечера они не расставались. Принцесса постоянно удивляла Таннера чувством юмора, умом, обаянием, обширными знаниями и постепенно в его глазах стала первой красавицей мира.

Как-то раз Эндрю, долго присматривавшийся к брату, тихо заметил:

– Никогда не видел, чтобы ты столько улыбался. Женщина?

Таннер кивнул.

– Это серьезно? Собираешься жениться?

– Во всяком случае, подумываю.

Эндрю восхищенно покачал головой:

– Не ожидал. Но может, тебе следовало бы сначала сказать об этом ей?

Таннер сжал руку брата:

– Возможно, и скажу.

Он с трудом дождался, когда останется наедине с Принцессой. Они снова сидели в ее квартире, и Таннер набрался храбрости, чтобы признаться: